В тихом Провиденсе
Шрифт:
Почему-то читатели разбивали его книжки на отдельные миры, и его это доводило до состояния бешенства. А за фразу типа: "Томас Картер опять нас удивляет, открывая перед читателем целый новый мир" он был готов убить человека. К своим идеям он относился очень щепетильно, и ненавидел, когда их коверкали!
Но от собственных размышлений его отвлекла смутная тревога, сконцентрированная на появившемся человеке.
– Да. – Как мог спокойно ответил он.
Почему посреди августовской жары этот парень бродит по лесу в олимпийке? Ему не жарко? И почему он вообще бродит по этому лесу? Звука работающего
Он продолжал наблюдать за парнем, а тот вовсе и не ощущал, что ему здесь не рады.
– Моё имя Артур Джермин, и я прочёл все ваши книги! – Изо рта юноши неслось ликование, но его глаза не переставали бегать по сторонам. Он словно ждал какого-то скрытого знака или боялся, что из леса вот-вот появятся охранники и разлучат его с кумиром.
– Для этого и стараюсь. – Диалог становился всё более напряжённым. И это имя. Где он мог его слышать? Оно было знакомым, поразительно знакомым, но Томасу никак не удавалось вспомнить.
– Можно с вами сфотографироваться? – Артур сгорал в огне обожания. Вот буквально в нескольких метрах от него стоит его заветная мечта. Можно протянуть руку и достать…
Чёрт! Томас забыл про мясо, он быстро схватился за щипцы и стал с их помощью переворачивать кусочки, некоторые из которых уже успели покрыться чёрной корочкой. Зараза! Он был уверен, что мясо невозможно испортить, если своевременно переворачивать его, но этот тип всё испортил!
– Думаю, вы выбрали не подходящее для этого время. – Он в принципе не любил заниматься подобной благотворительностью, да и видом своим в данный момент не напоминал респектабельного писателя. Стал бы Толкин позировать в плавательных шортах?
Эмоции сменились на лице Джермина. Что это был: испуг, или где-то там за ним промелькнула холодная и злобная ненависть? Картеру хотелось, чтобы назойливый юноша, выследивший его в этом райском местечке, поскорее свалил обратно, он и так испортил всё, что только было можно. Мысли о ненаписанных словах снова полезли к нему в голову.
– Но… но… когда я смогу вас встретить в другое время? – Томас был уверен, что юноша вот-вот разревётся, как самый настоящий ребёнок. – Мистер Картер, одну фотографию? Одну? Я же прочёл всё ваши книги…
"Может быть, тебе за это ещё отдать свой кошелёк, ключи от дома и жену-красавицу?"
– Послушай, парень, Артур. – Томас пытался говорить спокойно, конечно, стоящий перед ним тип в олимпийке этого не заслуживал, но он считал себя терпеливым человеком, даже тогда, когда на его идеальных выходных решили поставить крест. – Уж не знаю, как ты меня нашёл, но в трусах я фотографироваться с тобой не буду. Я сейчас занят и вообще нахожусь на отдыхе. Чёрт! Чтоб тебя…
На этот раз мясо подгорело с другой стороны. Он не видел, как на его отказ отреагировал Артур, но в следующий момент тот заговорил, и в его словах не осталось ни единой тёплой нотки. День вокруг стал на несколько градусов холоднее.
– Хорошо, хорошо, мистер Картер, я понимаю. Вот только, хотите правду? – Томас хотел всё, что угодно, лишь бы этот спектакль
Томас, громыхнув щипцами о гриль, развернулся, и пуля попала ему в живот. По инерции он успел сделать шаг, а потом повалился на колени. Шорты покраснели, и кровь быстро пропитывала их, стекая вниз. Щипцы с прилипшим к ним куском мяса плюхнулись в песок.
– Ааахх… тыы… – Закричал Картер, пытаясь заткнуть ладонью появившуюся дыру. – Сссукк…
Его крик точно слышали Венди с Джоном, сейчас они прибегут сюда и наткнуться на этого больного урода с пистолетом. А ещё мясо пригорело! Ручка от вилки была прямо перед его глазами.
– Никакой ты не писатель, Картер! – Бросил ему в лицо Артур, склоняясь над ним, по его подбородку стекали слюни, а глаз пытался поймать на одну линию мушку и самого Томаса. – Ты всего лишь величайший плагиатор…
Картер даже не стал слушать этого чокнутого, он резко схватился за выступающую над поверхностью гриля ручку и дёрнул вилкой в сторону Джермина. Тот явно не ожидал сопротивления, все его предыдущие жертвы давали себя убить без боя! Да и кто мог подумать, что раненый станет бросаться в него обжигающим железом?
Оно и вправду обжигало. Зубцы вилки успели впитать в себя угольный жар. Огненный поцелуй пришёлся на левую щёку Джермина, опалил его и заставил кричать по-настоящему. Неожиданность добавила боли, он завизжал как девчонка, пляшущий палец сам нажал на курок, и пуля навылет прошла через плечо Томаса.
В мутнеющем тумане, пахнущем жареным мясом (после этого он не мог заставить себя есть мясо, приготовленное на углях) Картер видел две фигурки, спешащих к фургону. Только не их, только не их! Теперь он стоял на четвереньках, опираясь на песок левой рукой. Он не сумел удержать в руке вилку, и сейчас не мог её отыскать. Куда запропастилось его оружие? Чем будет защищать свою семью, если не сможет найти мясную вилку?
Но Артура и след простыл. Получив по лицу, он уже не смог довести дело до конца, совершенно внезапно у него появились собственные проблемы, которых он совершенно не ожидал. Левая часть лица превратилась в кровоточащий кусок кожи. Картер его всего лишь обжёг и немного поцарапал, но Артуру представлялось, что умрёт от потери крови ещё раньше, чем найдёт свою машину.
Рыдающая Венди подхватила голову своего мужа, когда он начал клониться к земле. Его руки, измазанные в крови, теперь волочились по песку, одевая кисти в некое подобие перчаток. За спиной Венди кричал Джон, указывая пальцем в том направлении, в котором скрылся другой кричащий человек.
Он чуть было не бросился за ним в погоню, но Венди вовремя успела перехватить руку сына, испачкав его в отцовской крови, отчего бедный мальчик закричал ещё громче, ей пришлось ударить его.
– Джон, садись в машину! – Глухим голосом она сказала ему. Крик сменился на слезы, из краешка его рта стекали кровавые бусинки. – Джон Картер! Немедленно садись на своё место и пристёгивайся. Мы сейчас поедем!
Видя, что её малолетний ребёнок всё ещё стоит, ей пришлось повысить голос:
– ДЖОН! БЫСТРО ПОЛЕЗАЙ В ФУРГОН И ПРИСТЁГИВАЙ ЭТОТ ДУРАЦКИЙ РЕМЕНЬ! МЫ С ПАПОЙ СЕЙЧАС ПОДОЙДЁМ!