В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
– Поедешь укреплять связи?
– Виктор явно не считал, что это единственная цель поездки Олега и, разумеется, оказался прав. Ольга ведь тоже кое-что понимала и ситуацию просчитала верно.
– Разумеется, нет, - покачал головой Олег.
– Я думаю, что с Гейдрихом можно сыграть по-крупному. Он дал мне свободу действий, а теперь выяснится, что не зря. Я привезу ему "интимный" канал из Москвы...
– И он разыграет этот канал, как разыграл в той действительности Тухачевского, - сказала Ольга и достала из своего изящного портсигара длинную тонкую пахитосу - ее новый
– Возможно, - сразу же согласился Олег.
– Все возможно, но возможно, также, что имея информацию Штейнбрюка и наше собственное видение момента с послезнанием, заработать в глазах Гейдриха и еще пару-другую очков. Ну, а по поводу маршала... Можно ведь и подстраховаться. Пусть теперь будет не Тухачевский, а Ворошилов с Будённым.
– И с какого бодуна?
– поднял бровь Степан.
– Крестьянский вопрос, - предположил Виктор.
– И что?...
– не поняла Таня, а Ольга кивнула, соглашаясь с такой трактовкой, и добавила в полголоса:
– Я бы добавила сюда еще и Тодорского с Куликом...
– И потом второй конец моста нам в любом случае нужен, - продолжил свою мысль Олег, проигнорировав - случайно или намеренно - обе женские реплики.
– Иначе канал влияния превратится в пустой звук, да и история, прошу заметить, на месте не стоит. В Судетах неспокойно...
– Это еще мягко сказано, - поддержал друга Виктор.
В Судетах действительно было неспокойно.
– Да, заварил ты кашу, - с уважительной улыбкой на губах согласился Степан.
– Меня вело провидение, - усмехнулся в ответ Олег, взглянув на Татьяну.
– Ну кто мог знать, что судетские немцы на Германию бочку покатят, а убивать начнут чехов. Я, честно говоря, и не знал, что они на Австрию ориентируются, а Баст в тот момент, как под наркозом был. Тоже не помог.
– Странно...
– Ольге это действительно показалось странным, но с другой стороны...
– Что тебе кажется странным?
– по-видимому, уловив в ее реплике "подтекст", повернулся к ней Олег, а Таня...
"Гм... уж не задумалась ли, мадмуазель, над вопросом: а не означает ли мой тон и мой взгляд что-то, кроме общей развращенности организма, и, если означает, то, что именно?"
– Мне казалось, ты знаешь, как головой пользоваться.
– Знаю, не знаю... А ты, ты собственно, о чем?
Таню этот обмен маловразумительными репликами заинтересовал по-настоящему. Виктора, как ни странно, тоже. Во всяком случае, Ольге показалось сейчас, что Федорчука подтекст занимает не меньше, чем прямой смысл слов.
– Чехословакия всего лишь часть бывшей империи. К кому же должны тяготеть судетские немцы, как не к австрийским братьям?
– Ага, - сказал Олег. Но, судя по всему, он об этом и в самом деле не подумал.
– И если Генлейна убило Гестапо...
– добавил Виктор.
– То, разумеется, из-за того, что он флиртовал с австрийцами, - закончила его мысль Ольга.
– А чехи знали, но не помешали...
– Между прочим, чудный материал для аналитической статьи, - кажется, Степан уже обдумывал содержание будущего эссе. Во всяком случае, голос его звучал несколько отстраненно.
–
– Степан осёкся, осознав, что зашёл со своей иронией несколько дальше, чем следует.
– Надо Степу в Пулитцеры двигать, - сказала Таня и тут же, похоже, пожалела о своей поспешности. Олег бросил на нее всего один короткий взгляд, но такой, что лучше бы, как говорится, обругал.
– А что!
– хмыкнул Степан.
– Богатая идея! А то, кто я? Да я никто, да звать меня никак...
– съерничал он, и Ольга - даже будучи занята своими девичьими проблемами - уловила в его шутейной речи отголоски какого-то старого или, напротив, совершенно недавнего разговора.
– Информацией обеспечим, - кивнул, соглашаясь Олег.
– А хороший журналюга - это вполне себе ОМП...
– А можно я буду твоим негром?
– мягоньким голоском предложила Ольга.
– Между прочим, Генлейн флиртовал не только с австрийцами, он и с англичанами заигрывал... а еще у меня есть для тебя статья о Балканах. То есть, будет, разумеется... Но на французском, - уточнила она и тут же обезоруживающе улыбнулась.
– Ну что, берешь в негры?
– В негритянки!
– хохотнул Степан.
– А что на французском, так это не страшно. Переведу.
– Поторопись, старик, - неожиданно вполголоса сказал Федорчук.
– Скоро аналитика станет неактуальна. По крайней мере, по Чехословакии. Боюсь, через пару месяцев, а то и раньше, лучше всего будут продаваться фронтовые репортажи...
***
Разумеется, никуда Олег не уехал. То есть не уехал сразу, как сказал давеча. И сам не захотел, и "обстоятельства" не позволили, потому что ко всем компаньонам вместе и к каждому в отдельности пришло теперь понимание, что если они до сих пор живы, то это скорее случайность, чем закономерность. А посему три следующих дня были плотно заняты - с утра до вечера - "составлением планов" и "утрясанием деталей". Без тщательной проработки соваться в пекло никому больше не хотелось, тем более что никакого особого "батьки" им по рангу не положено. Оставалось самим о себе позаботиться. Вот и заботились. Выметались с утра пораньше, то есть сразу после завтрака "на природу" - в беседку на высоком берегу реки - и устраивали там пикник до самого обеда. Термосы с кофе и чаем, коньячок - но в разумных пропорциях - сигареты, шоколад, то да се.
Сидели, стояли, бродили, даже костерки время от времени разводили, но главное - говорили, оттачивая формулировки и создавая непротиворечивые модели поведения. И тут, среди прочего, выяснялось - вернее было, наконец, замечено и осознано, - что все они, совсем не то, вернее, не те, какими являлись где-то и когда-то, в будущем не совершённом. А вот чем или кем каждый из них стал
здесь
и
сейчас
, предстояло еще выяснить, потому что эта рыба так просто в руки не давалась.