В третью стражу. Трилогия

Намор Александр

Все хорошо, что хорошо... Степан успокоился понемногу, взял себя в руки и неожиданно обнаружил, что получает от своих "неторопливых ухаживаний" ничуть не меньшее удовольствие, чем от пароксизмов бурной страсти. А тут еще и ответное чувство, как будто, начало угадываться в глазах спутницы, и ради общения с ней Матвееву пришлось срочно завести коня. Однако и конь оказался к месту, а ежедневные прогулки с Фионой удачно вписались в ритм сельской жизни. Меньше оставалось времени на безделье - бич интеллектуалов и неизбежный источник

несвоевременных

мыслей

и ненужной рефлексии, что в купе неуклонно ведет к национальной болезни всех интеллигентов мира: беспробудному пьянству. Прогулки и беседы с юной шотландской леди стали не только способом провести время - они придали Матвееву новые силы и породили подлинный интерес к жизни, в противовес дрейфу по ветру до встречи с Фионой. Тут уж Степан не смог обойтись без анализа, и результаты оказались не совсем приятными.

"Ну, очутились мы здесь. Никто нас не спрашивал - хотим, не хотим - но раз уж "перекинуло", то и живём, как можем. Поставили перед собой цель, как и положено "настоящим человекам". Высокую и благородную, без преувеличения. Теперь идём к ней, в меру сил и возможностей, не оглядываясь по сторонам. И чем дольше продолжается этот квест, тем больше опасность перестать смотреть на окружающий мир взглядом иным, не прогрессорским.

Матвеев мысленно обратился сам к себе противным "старушечьим" голосом:

"Стёпа, мальчик мой! Тебе костюмчик Супермена не жмёт? Вроде большой мальчик... должен понимать. Кто это говорит? Кто, кто... Совесть это твоя говорит, в битве за мир во всём мире покалеченная", - и ответить, а тем более возразить, "внутреннему голосу" было нечего.

"Ещё немного, - с горечью подумал Степан, - и мы все обрастём бронёй мессианства, кто-то раньше, и мне кажется, что это будет Витька, кто-то позже, - и будем воспринимать её как собственную кожу. Достучаться до нас снаружи будет всё труднее, одна надежда на то, что внутри, - как это ни называй: человечностью ли, совестью, или ещё как, - надежда для тех, у кого это есть..."

***

К воротам поместья подъехал изрядно запылённый чёрный автомобиль со старомодным кузовом брогам.

"Кто это ко мне пожаловал?
– без особого интереса подумал Степан.
– Явно не оптовые покупатели виски. Да и для налогового агента слишком шикарно. Вариантов немного, и каждый следующий хуже предыдущего".

Водитель, заглушив мотор, вышел из машины и открыл дверь пассажирского салона. Из авто появился господин - в сером в полоску костюме, шляпе и ботинках с гетрами, - удивительно похожий на...

"Ба, да это же сэр Энтони собственной персоной. Принесла нелёгкая! Видимо, что-то совсем большое в лесу сдохло. Странно, что запаха мертвечины не чувствуется".

Не желая сдерживаться, Матвеев состроил такую гримасу, что гость из Лондона быстро согнал со породистого лица дежурную улыбку и вместо заготовленного приветствия настороженно произнёс:

– Неужели вы мне не рады, Майкл, мой мальчик? На вас это совсем не похоже. Или пьянящий воздух свободы сыграл с вами злую шутку, и вы забыли о своих обязательствах?
–

интонация, а-ля "добродушный дядюшка", чуть изменилась.

– А может, не дай Бог, народец холмов подменил господина Гринвуда?
– и вот уже сквозь прозрачные зрачки глянул на Степана не "дядюшка Энтони", а товарищ небезызвестного тамбовского волка.
– Ладно, не дуйтесь. В дом пригласите, или мы так и будем стоять, потешая прислугу?

– Да, конечно. Простите сэр, но всё так неожиданно...
– Степан изобразил на лице приличествующее случаю выражение, хотя и не стал бы держать пари, что посыл будет доступен собеседнику в полном объеме.

– ... и потом, что я должен был думать, особенно, после того, что мне передали в ответ на мой отчёт по Голландии? Проходите, сэр Энтони! Здесь всё по простому - виски и сигары на столе, хозяйское кресло в вашем распоряжении - устраивайтесь удобнее, и поведайте мне очередную страшную тайну. Или нет. Я сам догадаюсь... Империя в опасности, и только я, скромный четвёртый баронет Лонгфилд, могу спасти её.

– Вас определённо подменили, Майкл, - сэр Энтони нисколько не рассердился, а, по своему обыкновению, легко принял правила новой игры.
– И, к тому же, вы отлично выглядите. Загорели, похудели. Мне что ли тоже бросить всё и махнуть сюда? Кстати, как называется это чудное местечко?

– Сэр Энтони, я не верю, вот ни на столечко, - и Степан показал насколько мало его доверие, - что вы действительно бросите всё ради сомнительного счастья владеть несколькими десятками акров каменистых пустошей у дьявола в... подмышкой. Здесь всё так бедно и скромно, что жители ближайшей деревни не могут позволить себе даже деревенского дурачка и им приходится выполнять эту роль по очереди.

– Полно вам, Майкл!
– улыбнулся старый лис.
– Эту шутку я услышал впервые, когда вы даже не начали пачкать пелёнки с вышитыми гербами и монограммами. Впрочем, если вы шутите, то дело, за которым я сюда приехал, не так уж безнадёжно.

– Может быть сначала обед? Как вы, сэр Энтони смотрите на большой горшок свежего, горячего хаггиса с чесночной подливой?

– Благодарю вас, Майкл, но вынужден отказаться. Бараний и мой желудки не созданы друг для друга. К тому же у меня очень мало времени и, открою вам государственную тайну, меня здесь вообще нет! В данный момент я нахожусь на борту какого-то военного корабля флота Его Величества и направляюсь в Плимут. Даже не знаю зачем, но это и не важно. Поэтому - перейдём непосредственно к делу.

– Хорошо, я весь - внимание.

– Да, внимание должно стать вашим вторым именем, Майкл. Слишком высоки ставки и новая работа может показаться вам не совсем обычной, - майор сделал паузу, в течение которой неторопливо закурил.

"А ведь он волнуется, - подумал Матвеев, - хоть и пытается это скрыть. Неужели дело настолько серьёзно? И серьёзно по сравнению с чем?"

– Скажите, Майкл, вам приходилось слышать о таком журналисте из Германии как Себастиан фон Шаунбург? Выездной корреспондент, или как это у вас называется... Из Deutsche Allgemeine Zeitung?