В третью стражу. Трилогия

Намор Александр

Капа фотографировал, Герда тоже. Оба они были воодушевлены необычайно, переживая нечто похожее на экстаз, но Кайзерине все это было не сильно интересно. Она ожила лишь тогда, когда их доставили в отель. Вот здесь было действительно интересно. Отель "Ориенте" на Рамблас-де-лас-Флорес по-настоящему дорогой и фешенебельный. Но в вестибюле, рядом с портье в шитом золотом сюртуке болталась вооруженная охрана, присланная реквизировавшим гостиницу профсоюзом. А в ресторане, рядом с сервированным хрусталем и серебром столом, за которым "пировали" Кайзерина и ее новые друзья, шумно выпивали простые рабочие парни, перепоясанные пулеметными лентами наподобие незабываемого матроса Железнякова

из "Ленина в Октябре"...

***

– Вы в порядке, Кайзерина?
– спросила по-немецки Герда. В ее голосе звучала тревога, а грассировала она так, что мороз по коже.

"В порядке? А черт его знает!"

– Вполне, - улыбнулась Ольга.
– Извините, Герда, задумалась.

– Завтра мы едем в Мадрид, - сказала Герда, в глазах у нее недоверие боролось с презрением.
– Русские тоже едут, и этот американец... Как его? Присоединитесь?

Американцем был, как ни странно, Хемингуэй, а русскими - Кольцов и Роман Кармен. По первости, у нее от неожиданности чуть родимчик не приключился. Вот, вроде бы, не первый случай и пора бы привыкнуть, но каждый раз, как в первый!

– Поедем, - почти равнодушно пожала в ответ плечами Кайзерина. Она "

все еще витала где-то там

"... Образ был почти родной, только чуть меньше "золота и бриллиантов", а алкоголь и

все прочее

как всегда, как везде...

– Поедем, - согласилась она, одарив Герду туманным взглядом - Почему бы и нет? Я здесь уже все видела...

Видела... Купалась голая при луне, - Герда тоже едва не соблазнилась, но революционная сознательность ее удержала, - пила горькую с руководством ФАИ в отеле "Риц", превратившемся в штаб анархистов, и в отеле "Колумб". Провела почти целый день, общаясь с социалистами, как ей показалось куда более вменяемыми, чем анархисты, но слишком пресными, правильными. В общем, на отсутствие разнообразия грех жаловаться. Коммунисты, поумовцы, какие-то заумные левые христиане... В Барселоне - жарко, накурено, как в кабаке, и шумно. По ночам стреляют. В Каталонии неспокойно, и в столице провинции каждый день по центральным улицам кортежи грузовиков везут на кладбище погибших. Кайзерина посетила одну церемонию, постояла, послушала речи на малопонятном ей языке и решила, что следующий визит нанесет к Святому Семейству. Она так и поступила, и не разочаровалась.

А вообще, если не считать "войны и мора", жить в Барселоне неплохо. Еды пока хватало, вина - хоть залейся, и масса брутального вида мужиков, и некоторые из них, например, тот же Хемингуэй или Гарсиа Оливер, таковыми не только числились... Впрочем, они интересовали ее лишь в качестве статистов. Короля играет свита, красивую женщину - правильные мужчины. Но был правильным или не был, кабальеро командующий каталонской милицией Оливер: смуглый и кинематографически-мужественно (даже шрам на лице имелся!) красивый, - всё равно этот испанский мачо успел смертельно надоесть и Кайзерине, и Ольге. Надоели его приставания, утомляли громогласные разглагольствования, из которых выходило, что воюют, по сути, одни анархисты, а коммунисты им только мешают. Возможно и так, но это не повод для назойливости; Ольга была рада покинуть Барселону, пусть даже и с Хемингуэем. В конце концов, Эрнест много интереснее бравого анархиста, и воспитан куда лучше: единожды получив по рукам, в постель "австриячки" больше не лез. Угомонился. Лишь изредка - под пьяное настроение - раздевал ее яростным взглядом. Но молча и издалека, а это и не преступление вовсе, а так - баловство инстинкта.

– Поедем, - согласилась Кайзерина, чуть морщась от запаха сгоревшего

пороха.
– Почему бы и нет? Я здесь уже все видела...

И они уехали.

Анархисты выделили троих вооруженных бойцов и два огромных роскошных автомобиля, наверняка реквизировали у местных каталонских буржуев. И уже на следующий день они всей компанией - Герда и Капа, Кайзерина и Эрнест, и трое русских (Кольцов, Кармен и простоватый, но с опасным выражением глаз дяденька, изображающий из себя журналиста) выехали в Мадрид.

Хроника событий:

6 сентября 1936 года - В СССР учреждено почётное звание "Народный артист СССР". Первыми его удостоились К.С.Станиславский, В.И.Немирович-Данченко, В.И.Москвин, И.М.Качалов и другие известные театральные деятели и актёры.

10 сентября 1936 года -

Германский министр пропаганды Йозеф Геббельс обвиняет Чехословакию в подготовке агрессии и потворствованию распространению коммунизма в Европе на основании того, что она разместила на своей территории подразделения ВВС СССР.

15 сентября 1936 года

– республиканскими войсками, при поддержке частей Красной Армии освобождён город Овьедо.

15 сентября 1936 года -

Декрет испанского правительства о создании Народной армии и интернациональных бригад в её составе

18 сентября 1936 года

– разрозненные части немецких "специалистов-добровольцев" в Испании объединены в легион "Кондор"

21-25 сентября 1936 года

– первый Московский процесс ("процесс 16-ти").

2.

Степан Матвеев / Майкл Гринвуд, Барселона, 21 сентября 1936

Толпа напирала на Степана со всех сторон. Рабочие спецовки и синие "моно", кое-где разбавленные военной формой, передвигались хаотично, но как-то неумолимо вытесняли хорошо одетого иностранца, отжимая к обочине, - подобно живому организму - отторгая неудачный имплантат, словно чувствуя его инаковость и, пусть нейтральную, но чужеродность. Даже скромный, почти пролетарский по британским, естественно, меркам костюм - не спасал Матвеева от косых взглядов, "случайных" тычков локтями и как бы невзначай оттоптанных ног.

"И кой чёрт дёрнул меня пойти полюбоваться на этот модернистский долгострой именно сегодня? Народу - будто вся Барселона собралась на одной улице. Что тут у них, - очередной революционный карнавал?" - думал Степан, уворачиваясь от - явно специально нацеленного ему вбок - опасно выставленного локтя какого-то, особенно "неуклюжего" человека в вельветовых бриджах и кожаной куртке, с выбивающимся из-под воротника красно-чёрным шейным платком. Тот словно не замечал ничего, высоко задрав голову, и как и большинство людей, составлявших толпу, запрудившую и без того неширокую улицу Марина смотрел в направлении собора Святого Семейства

"А потому что сегодня один из немногих дней, когда я предоставлен сам себе. Будь моя воля, хрен бы я здесь остался..."

Отправив ещё в середине июля сообщение о результатах работы по выяснению истинной личности и направлений деятельности немецкого "журналиста" Себастьяна фон Шаунбурга сэру Энтони в Лондон, Матвеев ожидал скорого возвращения домой. Нет, не в редакцию "Дэйли мейл", а в имение неподалёку от Питлохри. К холмам, поросшим вереском, к безмятежным зеркалам озёр. К леди Фионе, по которой он безумно скучал и часто видел во сне. Как мальчишка, влюблённый по уши. Да и к собственному виски вернуться не мешало бы. Однако человек лишь предполагает... располагает обычно не он.