В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
И еще одну вещь поняла она вдруг. Кем бы ни была она теперь, кем бы ни стала, воплотившись в Кайзерину Албедиль-Николову, русский язык ей не чужой, и красноармейцы, - как бы не относилась она к пославшей их сюда власти, - красноармейцы эти ей родня. Земляки, родная кровь... И только задумалась об этом, как в затянутой дымами и ночным мраком Саламанке вновь вспыхнула ожесточенная перестрелка. Затараторили пулеметы, застучали винтовочные выстрелы, глухо рванули среди домов первые гранаты.
– Что это?!
– вскинулась Ольга.
– Кажись, наши из города пробиваются, -
Ольга встала, но вершина невысокого холма - полевой госпиталь развернули на его обратном скате - скрывала окраины Саламанки. Показалось только, что на облаках играют красные зарницы, а еще через минуту где-то рядом ударила советская артиллерия, и вскоре канонада разлилась уже вдоль всей линии фронта...
6.
Из дневника Героя Советского Союза, майора Юрия Константиновича Некрасова
.
Журнал "Красноармеец", орган Народного комиссариата обороны СССР, N1, 1939 год.
... Нас провели в квартиру, в которой размещался штаб обороны дома. За столом, заваленным бумагами и оружием, сидел молоденький лейтенант, больше похожий на переодетого мальчишку, чем на командира Красной Армии.
– Лейтенант Петров, - важно представился он и недвусмысленно добавил, - я здесь старший.
Мы с Литвиновым представились по очереди. И я чтобы снять возможные недоразумения, сразу расставил все точки на "и".
– Товарищ лейтенант, мы в вашем полном распоряжении. Ждем приказаний.
– Хорошо, товарищ капитан. Тогда займите оборону на верхнем этаже. Там уже есть двое красноармейцев, принимайте в свое подчинение, - лейтенант деловито пригладил мальчишеский вихор и улыбнулся.
– У вас пулемет, это очень хорошо.
– Жаль только патронов маловато, - огорченно вздохнул Литвинов...
***
– ... Товарищ капитан! Вас комбриг вызывает!
– незнакомый мне сержант в обгорелом комбинезоне с трудом держался на ногах, левой рукой он постоянно вытирал шею.
– Что с вами, сержант? Ранены?
– Ерунда, товарищ капитан... слегка зацепи...
– договорить сержант не смог и молча повалился на спину.
Мы с Литвиновым бросились на помощь, но было уже поздно, он скончался. Из пробитой осколком головы быстро натекла лужа густой крови.
– Литвинов остаешься за командира, - распорядился я.
– Сержанта уберите в дом, потом будет возможность, похороним. Я к командиру бригады. Вопросы есть?
Механик-водитель покачал головой.
– Не-а... товарищ капитан, никак нет!
Литвинов проводил меня до подъезда и хотел прикрыть огнем из пулемета, но я запретил ему тратить патроны.
– Ни пуха, ни пера, товарищ капитан!
– пожелал он мне напоследок.
– К черту!
– как положено, ответил я.
Я выждал, когда стрельба утихнет и бросился вперед. Пробежав метров пятнадцать, я упал на дорогу и скатился в неглубокую воронку. Несколько очередей запоздало ударили поверх моей головы. Выждав секунд тридцать-сорок, я вскочил и пробежал еще десяток метров, укрывшись на этот раз за перевернутым
Я доложил о прибытии. Командир махнул рукой, приглашая садиться, и начал без предисловий.
– Товарищи командиры, положение отчаянное. Националисты воспользовались системой подземных коммуникаций, и вышли в тыл. Нас выбили из шести домов. Во второй батальон отправлено трое посыльных, ни один не вернулся. Долго мы не продержимся...
– Павлов замолчал, прислушиваясь к звукам вялой перестрелки.
– Сейчас удобный момент, чтобы собрать все силы в кулак и вырваться из города. Товарищ Некрасов, я назначаю вас командиром группы прорыва. Соберите человек двадцать, самых боеспособных, и возьмите все пулеметы. Ваша задача - прорвать кольцо окружения... За вами пойдут все легкораненые, их поведет дивизионный комиссар Качелин.
– А вы, товарищ комбриг?!
– не удержался я и перебил его речь.
– Я останусь здесь с ранеными, которые не могут самостоятельно передвигаться...
– тоном, не допускающим возражений, заявил Павлов.
– Товарищ Трусов, - обратился комбриг к старшему лейтенанту, - сколько штыков осталось в батальоне?
– Со мной двенадцать...
– просипел тот сорванным голосом и тут же обратился с просьбой - Товарищ комбриг разрешите остаться с ранеными?
– Нет, - коротко отрезал Павлов.
– Вы со своими людьми пойдете в арьергарде.
– Товарищ Калинин, - дошла очередь до политрука.
– Вы назначаетесь заместителем капитана Некрасова и лично отвечаете за спасение Боевого Знамени бригады... Товарищ сержант!
– скомандовал он перевязывавшему его танкисту. Тот отложил самодельные бинты и, не спеша, расстегнул ворот комбинезона. И мне стало ясно, почему он казался такого неестественного сложения: на его груди под комбинезоном было спрятано знамя бригады.
– Товарищи, - обратился, уже к нам троим, Павлов, - приказываю... и даже в большей степени не приказываю, а прошу! Выведите из окружения людей и сохраните Боевое Знамя!
Было видно, что командиру группы из-за ранения нелегко давалось каждое слово, он побледнел, а на лбу выступил пот...
***
... Нам повезло, путь нашего прорыва пришелся на позиции, занимаемые батальоном националистов, укомплектованных большей частью новобранцами. Непривычные к ночному бою, они избегали прямого столкновения и стреляли больше для самоуспокоения, спрятавшись в укрытия.
Мы прорвались через оба ряда траншей, и я, отправив небольшую группу со знаменем к нашим позициям, приказал остальным бойцам занять оборону и прикрыть выход раненых.