В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
– Вы из какого номера?
– спросил Виктор, переходя на немецкий.
– Из тридцать третьего...
– Цыц?!
– метаморфоза случилась несколько более неожиданная, чем можно было представить даже в этих, по-настоящему экстремальных, обстоятельствах. С Федорчуком чуть не приключился "родимчик", и он даже не заметил, что перешёл на "великий и могучий".
– Был, - с нервным смешком и тоже по-русски ответил незнакомец.
– До сегодняшней ночи, если ты понимаешь, о чем я...
– Понимаю!
– Федорчук схватил "незнакомого
– Ты поаккуратнее, - предупредил, дернувшийся было, но вовремя погасивший порыв "незнакомец".
– Мог бы и сдачи ненароком получить... Витька, - ты?
– Да, - кивнул, отступая от преобразившегося Олега Федорчук.
– А ты? Твоя настоящая фамилия?
– Ицкович. А твоя?
– Федорчук.
– А Степа?
– Не знаю, - пожал плечами Федорчук.
– Но раз мы оба здесь, то вероятность...
– Выше пятидесяти процентов, - закончил за него Олег.
– Проверим тридцать четвертый номер?
– Пошли. Спросим, нет ли для ребе Ицковича славянского шкафа, или не здесь ли живет Эдита Пьеха...
– Ага, здесь живет "иди ты на..."
5.
Виктор Федорчук, Олег Ицкович, Степан Матвеев
,
Амстердам,
1 января 1936 года
Так, ты - Олег, - ткнул Ицковича пальцем в грудь "англичанин" из тридцать четвертого, как оказалось, тоже неплохо - буквально "по случаю" - говорящий по-русски.
– А... этот кто?
– и обвёл указательным пальцем в воздухе силуэт человека, что назвался Ицковичем.
– Этот?
– усмехнулся Олег, указав на себя большим пальцем левой руки, поскольку в правой дымилась сигарета.
– Этого зовут Себастиан фон Шаунбург. Для друзей просто Баст. Между прочим, истинный ариец, беспощадный к врагам Рейха, и баварский рыцарь с XI века.
– Восхищён знакомством, - как-то автоматически - и что характерно, неожиданно перейдя на английский, произнёс Степан.
– Диц фон Шаунбург, полагаю, ваш предок?
– По прямой линии, - гордо вскинув подбородок, ответил Олег и, перейдя на английский, спросил:
– С кем имею честь?
– Разрешите представиться... сэр. Майкл Мэтью Гринвуд, четвёртый баронет Лонгфилд, - произнес Матвеев привычной скороговоркой.
– Англичанин, как вы можете предположить, - и его голова сама по себе произвела вежливый кивок.
Теперь две пары глаз уперлись в Федорчука, о котором Олегу уже было известно, что тот - бельгиец, или всё-таки голландец?
– Оранжевые штаны? Три раза "ку"? Не дождётесь!
– Виктор скрутил изящный кукиш. Посмотрел на него смущённо и убрал руку за спину.
– Вощинин Дмитрий Юрьевич, из дворян Харьковской губернии... И, мне кажется господа, что продолжать разговор в номере...
– Согласен, - сразу
– Не то, чтобы уж очень, но очко, извините за подробность, играет. В общем, лучше, чтобы нас вместе не видели.
– Ну-ну, - неожиданно ухмыльнулся Олег.
– Похоже, у каждого из нас имеется свой скелет в шкафу. Я прав?
– Прав, прав!
– отмахнулся Степан.
– Давайте, куда-нибудь за город что ли!
– Не надо за город. Есть у меня...
– Олег, больше похожий теперь на немца или какого-нибудь скандинава, достал сигарету, покрутил в пальцах, что-то обдумывая, но не закурил.
– Запоминайте адрес. Угол Керкстраат и набережной Амстель, третий этаж. Встреча через два часа. И это... Проверяйтесь там по дороге! О чем говорю, понятно?
– Не извольте беспокоиться, герр немец!
– хохотнул явно довольный поворотом разговора Федорчук.
– Хвоста не приведу!
– и, прислушавшись к шумам из коридора, быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
– Иди!
– кивнул Степан.
– Иди, не маячь. Проверюсь, не беспокойся.
***
Кое-кого в столицах нескольких европейских государств, узнай они об этой встрече, наверняка хватил бы "кондратий". Каждый из собеседников, оказавшихся в середине дня первого января 1936 года за старым круглым столом в крошечной гостиной квартиры на третьем этаже дома, что на углу Керкстраат и набережной Амстель - как раз напротив моста Маджери Бруг, без труда назвал бы пару-другую имен кандидатов на удар, а может быть, и на расстрел. Впрочем, случись огласка, им - троим - не поздоровилось бы в первую очередь. Причем, расстрел в этом случае мог оказаться не самым худшим исходом.
– Прослушки здесь нет, - взглянув в напряженные лица собеседников, сказал по-немецки хозяин квартиры.
– Сам снимал несколько дней назад, и никому еще ничего об этой точке сообщить не успел, но орать все-таки не следует, и лучше обходиться без имен. Нынешних, я имею в виду.
– Ну, прям как в анекдоте, - неожиданно хохотнул Матвеев, явно испытавший облегчение при словах хозяина.
– Встретились как-то англичанин, русский и немец...
– Жид, хохол и кацап тоже справно звучит, - поддержал шутку, переходя на украинский вариант русского, Федорчук.
– Шутники!
– сказал на это хозяин квартиры и, быстро написав на бумажке:
"
официально журналист, а на самом деле
гауптштурмфюрер СС, сотрудник Гейдрих
а
", с многозначительным выражением на лице подвинул гостям.
– Ну, ты, Цыц, и конспиратор!
– покачал головой "рафинированный англосакс" в твидовом костюме в ёлочку. Но сам, тем не менее, говорить вслух "о сокровенном" тоже не стал, а записал на той же бумажке: "