В вихре страсти
Шрифт:
– Вы не понимаете, до какой степени он опасен, – настаивала женщина. – Он убьет вас, не задумываясь.
– Скорее я его убью.
Черт возьми! Энтони готов был поклясться, что они говорят о нем. Впрочем, это не так важно. Главное – предупредить Викторию. Раз уж Харди завел речь об убийстве, она ни в коем случае не должна оставаться с ним наедине.
– Возьмите то, зачем приехали, и возвращайтесь в Лондон. В точности следуйте указаниям, изложенным в письме, и не своевольничайте. Когда дело
Итак, заговор существует и Харди – его участник. Теперь нужно узнать, кто эта женщина.
Тихо хлопнула дверь кабинета. Энтони осторожно выглянул из своего укрытия, увидел всполох серебристого шелка и ринулся в холл. Пусто. Он вздохнул и направился в гостиную, где дамы в ожидании джентльменов занимались мелодекламацией. Судя по всему, светлые тона нынче в моде – на пяти женщинах платья из серебристого или светло-серого шелка.
Любая из них могла быть заговорщицей.
Виктория думала, что Энтони ищет в гостиной ее. Однако он сначала методично рассмотрел всех дам и только потом, словно нехотя, подошел к ней и сел рядом.
– Нам надо поговорить. Не здесь, – тихо сказал он.
– Где?
– Иди за мной.
Он направился в холл и открыл дверь в какое-то тесное помещение.
Виктория вошла и огляделась:
– Буфетная?
– Тут нас никто не услышит.
– Что-то случилось?
– Харди точно участвует в заговоре. – Энтони принялся, было по привычке ходить из угла в угол, но в маленькой комнатушке это оказалось весьма затруднительно.
– По-моему, для тебя это не новость, – отозвалась Виктория.
– У него есть сообщница. – Он пересказал ей диалог, состоявшийся в кабинете. – Ты не заметила, чтобы какая-нибудь из женщин, одетых в серебристое шелковое платье, недавно отлучалась из гостиной?
– Сомертон, после обеда в наших рядах царит большое оживление. Многие леди испытывают настоятельную потребность посетить дамскую комнату. Я тоже недавно отлучалась из гостиной.
– Понятно, – кивнул он.
– Тем не менее, спасибо, – мягко произнесла она.
– За что? – На его красивом лице отразилось немалое изумление.
Виктория встала на цыпочки и поцеловала его.
– За то, что ты мне доверяешь.
– Ты не в серебристом платье, – отрезал Энтони. Почему он вновь замкнулся в себе? Виктория заметила это еще в спальне.
– Ты сердишься на меня?
– Нет. – Он шагнул к выходу. – Мне надо работать, вот и все.
Он дает ей понять, что она ему мешает? Энтони снова повернулся к Виктории:
– Я постараюсь весь вечер находиться рядом с тобой. В любом случае будь предельно осторожна с Харди.
– Думаешь, он действительно может попытаться убить тебя?
– Не знаю. Но они говорили о женщине, которую Харди собирается взять с собой.
Холодок страха пробежал у Виктории по спине.
– Он может меня похитить?
– Не знаю! – Энтони сжал кулаки: – Я не должен был привозить тебя сюда!
Он тревожится за нее. По-настоящему. Наверное, единственный на всем белом свете. Виктория приблизилась к нему, обняла за шею и нежно поцеловала.
В первое мгновение он словно оцепенел, но потом прижал ее к себе и ответил на поцелуй. Она слегка отстранилась и сказала:
– Ты защитишь меня.
– Я не могу ничего тебе обещать.
Она кивнула, соглашаясь не только с его словами, но и с подтекстом, который он, очевидно, вложил в них.
– Я не требую никаких обещаний.
– Нам пора, мы слишком долго отсутствуем.
– Да, конечно.
Они вернулись в гостиную, где дамское трио завершало исполнение рождественского гимна «Остролист и плющ». Виктория опустилась в свободное кресло, Энтони встал позади нее.
Виктория украдкой взглянула на Харди. Он свирепо смотрел на них, явно возмущенный собственническим поведением Сомертона. Она отвела глаза, изображая испуг и смущение.
Тяжелая рука Энтони легла на ее плечо. Она не знала, кому предназначен этот демонстративный жест – Харди или ей самой, однако вполне невинное прикосновение заставило ее вздрогнуть от внезапно вспыхнувшего желания.
Тем временем небольшая группа гостей завершила очередное рождественское песнопение, и леди Фарли объявила, что в столовой поданы чай и лимонад.
– Я принесу тебе чаю, – сказал Сомертон и вышел из гостиной.
Харди немедленно устремился к Виктории и, усевшись в соседнее кресло, спросил:
– С какой стати он продолжает строить из себя вашего покровителя, зная, что вы желаете с ним расстаться?
– Все гораздо сложнее, чем я ожидала. Кажется, он не намерен считаться с моими желаниями. Прошу вас, оставьте меня, он сейчас вернется.
– Энн, давайте уедем вместе, – зашептал Харди. – Я отправляюсь в Лондон в среду утром. Встретимся в восемь на конюшне.
– Ради Бога, уходите, – вполне убедительно взмолилась Виктория. – Завтра я дам вам знать, смогу ли уехать с вами.
– Тогда до завтра. – Он поспешил удалиться, завидев приближающегося Сомертона.
Энтони вручил Виктории чашку чая и поинтересовался:
– Ну, как?
– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответила она, изогнув бровь.
– Он снова делал тебе гнусные предложения? Виктория различила в его голосе нотку ревности и улыбнулась:
– Он хочет, чтобы я с ним сбежала.
– Неужели?
– Именно так. Он уезжает в среду утром.
– Хорошо сработано, дорогая. Виктория подавила зевок.