В водовороте
Шрифт:
– Ну, так поедемте; время откладывать нечего.
– Сию минуту, только приоденусь немного, - отвечала Елена и ушла.
Князь, оставшись один, погрузился в размышления. Его смутили слова Елены о постигающих ее припадках: что, если эти припадки подтвердятся? Страх и радость наполнили при этой мысли сердце князя: ему в первый раз еще предстояло это счастие; но как встретить это событие, как провести его потом в жизни? Когда Елена вошла в шляпке и бурнусе, он все еще продолжал сидеть, понурив голову, так что она принуждена была дотронуться
– Я готова!
– проговорила она.
– Едемте-с!
– сказал князь, и через несколько времени они уже катили в его карете по дороге к Останкину.
Елена сидела, прижавшись в угол экипажа.
– Как бы я желала, чтобы карета эта далеко-далеко и навсегда увезла нас из Москвы!
– сказала она.
– Да, недурно бы это было!
– согласился и князь, сохраняя свой задумчивый и рассеянный вид; его все еще не оставляла мысль о припадках Елены. В Останкине они прежде всего проехали в слободку и наняли там очень хорошенькую дачку для Елены. Князь хотел было сразу же отдать хозяину все деньги.
– Не смейте этого делать!
– крикнула на него по-французски Елена и подала хозяину дачи из своего кошелька двадцать пять рублей серебром.
– Но почему же?..
– спросил ее князь тоже по-французски, опять нахмуривая лоб.
– А потому, - отвечала Елена, - что жена ваша и без того, вероятно, думает, что я разоряю вас...
Лицо князя приняло еще более сердитое выражение.
– Ядовито сказано, хоть несправедливо совершенно, - произнес он.
Из слободки князь и Елена прошли через сад к главному дворцу; здесь князь вызвал к себе смотрителя дома; оказалось, что это был какой-то старый лакей. Прежде всего князь назвал ему фамилию свою; лакей при этом сейчас же снял шапку.
– Что, ваши флигеля свободны?
– спросил князь.
– Свободны-с!
– отвечал лакей.
– Ну, так скажите вашему управляющему, что оба эти флигеля я оставляю за собой на лето и чтобы он прислал мне записку, что они за мной.
– Слушаю-с!
– отвечал ему лакей почтительно.
Покуда происходили все эти наниманья, солнце почти село, и на дворе становилось довольно свежо.
– Я начинаю, однако, зябнуть, - проговорила Елена.
– Поедемте скорее домой, - сказал с заботливостью князь, подсаживая ее в карету, где она не преминула спросить его: зачем он, собственно, нанял два флигеля?
– Затем, что в одном будет жить княгиня, а в другом я, - отвечал флегматически князь.
Елена на это ничего не сказала, но только удовольствие, видимо, отразилось в ее подвижном лице.
При обратном пути кучер поехал несколько другой дорогой, и, таким образом, пришлось проезжать мимо дома Анны Юрьевны. Было всего еще девять часов.
– Заедемте к вашей начальнице!
– сказал князь Елене.
– Э, нет! Я всегда терпеть не могла бывать у всех моих начальниц, отвечала Елена.
– Это не такая начальница; я вас сближу несколько с нею. Пожалуйста, заедемте!
– уговаривал
Ему, по преимуществу, хотелось посмотреть, как Анна Юрьевна примет Елену после того, как узнала она тайну ее отношения к нему.
– Хорошо, заедем, если тебе так уж этого хочется, - согласилась Елена.
– Я только предуведомлю ее о вас, - сказал князь, войдя с Еленою в залу Анны Юрьевны и уходя вперед ее в кабинет к той.
– Я к вам, кузина, заехал с mademoiselle Жиглинской!
– сказал он.
– Ах, очень рада!
– отвечала Анна Юрьевна каким-то странным голосом.
Анна Юрьевна вовсе не считала любовь чем-нибудь нехорошим или преступным, но все-таки этот заезд к ней кузена со своей любовницей, которая была подчиненною Анны Юрьевны, показался ей несколько странным и не совсем приличным с его стороны, и потому, как она ни старалась скрыть это чувство, но оно выразилось в ее голосе и во всех манерах ее.
– Пожалуйте сюда, mademoiselle Helene!
– крикнула она, услышав, что та в зале дожидается.
Елена вошла. Она заметно конфузилась несколько.
– Vous etes bien aimable [107] , что заехали ко мне, - продолжала Анна Юрьевна, крепко пожимая ей руку.
– Прошу вперед посещать меня sans ceremonie [108] .
– Но я могу помешать вашим занятиям!
– возразила ей Елена.
– О, моя милая!
– воскликнула Анна Юрьевна.
– Зачем вы это говорите? Вы очень хорошо убеждены, что я решительно ничего не делаю, как только сплю и ем.
107
Вы очень любезны (франц.).
108
без церемоний, запросто (франц.).
– Нет, я в этом не убеждена, - отвечала ей серьезно Елена.
– А мы с mademoiselle Еленой ездили дачу нанимать в Останкино, вмешался в разговор князь.
– Она наняла дачку для себя, а я для себя!
– Вот как!
– произнесла Анна Юрьевна.
– Это, однако, дает и мне мысль нанять дачу, только не в Останкине, а по соседству около него, в Свиблове! Иван Иваныч!
– крикнула затем Анна Юрьевна, звоня в то же время в колокольчик.
На этот зов вошел ее главный дворецкий.
– Съездите, мой милый, завтра в Свиблово и наймите мне там дачку. Помещение для меня какое хотите, - мне все равно, но главное, чтобы конюшни были хорошие и сараи.
Иван Иваныч поклонился ей на это и опять ушел к себе.
– Я там поселюсь, - начала Анна Юрьевна, обращаясь к гостям своим, - и буду кататься по свибловским полям на моих милых конях, или, как князь называет их, моих бешеных львах, - чудесно!
Анна Юрьевна страстно любила лошадей и, в самом деле, ездила почти на львах.