В волчьей шкуре
Шрифт:
– Значит, придется поступить наоборот.
– Не мели чушь, – обрезал его шепотом Фарид и тут же громко вскрикнул: – Это моя работа, кэп, – и низко поклонился Файзулле. Последние слова Фарид произнес громко, чтобы их услышали не только Ахнаф, а и группа душманов, стоявших чуть подальше, на каменных глыбах ущелья и наблюдавших за ними.
– Ассалам алейкум, – услышал Файзулла голос приближавшегося к нему справа человека.
«О-о, это сам Наджибулла. Ну что ж, будем знакомиться», – сделав строгое лицо, Файзулла посмотрел на приближающегося к нему «незнакомца»
Файзулла поднял ладонь вверх, приказав тем самым остановиться Наджибулле.
– Кто ты, сарбоз (солдат)? – жестко спросил он.
– Джаг туран (капитан) Наджибулла Надир.
– Выслужиться хочешь? – сжав зубы, с ненавистью посмотрел на царандоевского офицера Файзулла.
– Я… – и не найдя, что сказать в ответ, Наджибулла сделал несколько шагов назад. На лице его хорошо просматривалось некоторое удивление.
– Сначала накормите нас, а потом будем говорить с тобой, – сказал Файзулла и начал чесать пальцами бровь.
– Да, да, уважаемый, – залепетал капитан. – Прошу вас, брадар, хорак, а-а, есть, есть. Все есть. Гошти гау, пилау, кебаб. Все есть для дорогих гостей, прошу, – низко поклонившись, Наджибулла продолжал быстро перечислять яства, которыми хочет угостить Файзуллу. – Есть чай сабз, чай сия.
– Чай сабз, – поднявшись, сказал Файзулла. – И пилау, и кебаб, – и махнув рукой Фариду с Грином, пошел вдогонку за быстро идущим впереди него Наджибуллой.
Да, давненько ему не удавалось поесть вкусной пищи, тушенка в глотке сидела и в последнее время начала вызывать изжогу. Плов с шашлыком, наверное, сделан из говяжьего мяса, а не из баранины, ведь Наджибулла первым блюдом назвал мясо коровы, а не барана. Это и прекрасно, баранину Федор не любил из-за ее своеобразных вкусовых качеств и жирности.
Файзулла остановился и, подождав Фарида с Грином, направился с ними дальше за Ахнафом.
Фарид, обогнав Файзуллу, уронил перед ним свой автомат и, когда подбирал его, шепнул:
– Ты сильно обжегся красным перцем, который тебе кто-то подсунул в плове, в Панджшере и с тех пор не переносишь его. Ешь мясо отдельно.
«Вот горе», – с силой сжав челюсти, подумал Файзулла.
– Мьясо еще не готово, только плев, – пряча улыбку, сказал Ахнаф, садясь на расстеленный под деревом ковер, на котором сидел одетый в темно-зеленый жакет, поверх длинной рубахи такого же цвета, моджахед. Он был худощав, на ухоженном лице – ровно и коротко подстриженные усики и седовласая бородка. Он внимательно смотрел на Файзуллу, но сам и вида не подал, что заинтересован приходом к его ковру незнакомого человека. Из его нагрудного карманчика на кожаном темно-зеленом жилете свисала золотистая цепочка.
Поклонившись незнакомому мужчине, Файзулла взглянул на Ахнафа и покачал головой.
– Плов не ем, – сквозь зубы прошептал он и рукой подозвал к себе пожилого моджахеда, стоявшего чуть в отдалении от них и державшего в руках кастрюлю, наполненную водой.
Споласкивая руки, Файзулла обратил внимание на двух душманов, расхаживающих с автоматами наперевес около ямы.
– Кто там? – спросил он у Ахнафа.
– Учительницы,
– Шайтан, – плюнул в сторону Ахнафа Файзулла.
– Забери ее себе, ти тавно не вител женщины, – оскалил в улыбке зубы Ахнаф. Но тут же, увидев повернувшегося к нему Файзуллу, чего-то испугавшись, встал подальше от ковра и что-то крикнул на афганском языке душманам-охранникам, стоявшим у ямы.
– Мразь! Тебе только с бабами воевать, – сплюнул Файзулла.
– Забери ее себе, тарагой, никто не собираться пачкаться ее кровью, – как испуганный шакал, тонким голоском зашептал Ахнаф.
Душманы, не понимая языка, на котором разговаривали эти два человека, продолжали внимательно следить за ними.
Худощавой женщине, вылезшей из ямы, душманы что-то сказали и показали на Файзуллу. Ее лицо было закрыто паранджой.
– Открой лицо, – приказал подошедший к ней Файзулла.
Услышав русскую речь, женщина наполовину отодвинула паранджу с лица, открыв один глаз.
– Как тебя зовут?
– Нускаал. Я учительница математики. Что вам от меня нужно?
– Пойдешь со мною, – коротко сказал Файзулла и, посмотрев на Ахнафа, приказал: – Меня не сопровождать, а то перестреляю вас, шакалы!
Девушка, думая, что ее сейчас будут убивать, закрыла лицо паранджой и встала на колени, начав молиться.
– Что там? – Файзулла указал подбородком в сторону низины, расположившейся у подножия скал.
Ахнаф, сжав губы, улыбнулся:
– Ты ее хочешь?
– Не задавай лишних вопросов, – снова повысил голос Файзулла.
Ахнаф, поклонившись человеку, сидевшему на ковре, о чем-то с ним заговорил. Тот внимательно его выслушал, потом, посмотрев на Файзуллу, ухмыльнулся и кивнул, подозвав к себе неподалеку от них стоявшего моджахеда. Что-то ему сказал, указав лицом на Файзуллу.
– Он тепе разрешил, – улыбнулся Ахнаф. – Слушай, – и, показав рукой в сторону деревьев, растущих у подошвы скалы, проговорил: – Там около арыка пост. Дальше минное поле, оно идет по краю дороги. Будь осторожен, Файзулла.
Теперь мягкий голос Ахнафа резко изменился, стал строже. Это Файзулла отметил сразу.
Сняв с плеча автомат со спаренными магазинами, осмотрел их, повернулся к Фариду и сказал:
– Со мной пойдешь. Гриша, – окликнул он стоявшего неподалеку Грина, – жди здесь. Если что, сам знаешь, что нужно делать.
Ручей находился далеко от того места, где он оставил Ахнафа с Саадр ад-Дином, которого не успел ему представить шакал. Так про себя назвал Файзулла Ахнафа. Шли к нему больше десяти, а может, и пятнадцати минут. Навстречу к нему выдвинулись два моджахеда с автоматами, одетые в простую крестьянскую одежду, и перегородили дорогу.
– Чар (четыре)! – громко сказал один из них и, приподняв ствол автомата, нацелил его на Файзуллу.
– Се (один), – ответил Фарид.