В заповедной глуши
Шрифт:
Может быть, потому что у любого унижения есть предел. Перешагнув его, чело-век или ломается окончательно - или восстаёт. Этот предел и настал для Витьки. А с ним пришло и понимание.
И всё-таки он ждал ещё почти два месяца. Потому что не собирался пропадать. Не собирался совершать "акт последнего мщения". Он хотел вырваться из этого ада и жить. Уже просто потому, что почти год был внутренне мёртв и хотел вернуть себе прежние ощущения - свободу в первую очередь, а не умереть, как зверь в клетке, расте-рзавший
А для этого следовало выбрать момент...
...Прошло два месяца - целых два месяца!
– после того страшного дня рождения. Витька лежал в постели рядом с храпящим Штокбергом. Лежал, закинув руки под го-лову, смотрел в потолок и думал. На улице были морось, тучи, охрану Штокберг отпу-стил - вместо обычных четверых бойцов дежурили двое, какие-то новые, недавно наня-тые. Яков Яковлевич что-то такое праздновал и хотел, чтобы "мальчики тоже отдох-нули".
Витька бесшумно встал и подошёл к зеркалу - большому, ростовому. Посмотрел на своё отражение. Потом оглянулся на спящего Штокберга. И...
И вдруг понял, что выше и сильнее его. Просто выше и сильнее. Не такой, каким был восемь месяцев назад. А охранников всего двое. Новых, незнакомых с домом и вообще. И погода пасмурная. И... и он - человек.Он Витька Палеев. Даже если эта жирная тварь думает иначе.
Он подошёл к постели и так вцепился в горло Штокбергу, что почти сразу услышал звук ломающихся гортани и позвонков.Толстое тело Штокберга забилось.А особенно от-радно было, что перед смертью глаза Штокберга изумлённо и с ужасом открылись - и он успел увидеть и осознать, что с ним происходит. И услышать слова Витьки - негром-кие, но отчётливые:
– Подыхай, тварюга.
Потом он рванул пальцы, сведённые судорогой в когти - и выдрал Штокбергу гор-ло. Кровь волной хлынула на постель, фонтаном забрызгала стену и потолок, залила Ви-
44.
тьку. Жаль, что Штокбергу уже было всё равно. Витька как-то судорожно, обрывками, пожалел об этом и потащился в ванную - его трясло.
Мотая головой, гадко икая и отхаркиваясь в раковину, Витька умылся и вымыл ру-ки. Потом прошёл в свою комнату, оделся - к счастью, мальчишеская одежда у него всё-таки была. И, выходя в коридор, нос к носу столкнулся с недоумённо уставившимся на не-го охранником...
...Его настигли на одном из бульваров, недалеко от какого-то памятника воинам Великой Отечественной. Прыгая из окна, Витька подвернул левую ногу. Как он перелез через забор - помнилось плохо, не помнилось совсем, как и куда бежал дальше; чудом бы-ло уже то, что смог так далеко убежать. Но бежать ещё Витька просто не имел сил, он вдобавок здорово расслабился в физическом
Витька попытался опять побежать, но не смог - левая нога почти не слушалась.
Отступая, он дохромал почти до самого памятника. Зачем-то обернулся - может быть, чтобы понять, где же окончится его жизнь. Бронзовый солдат смотрел сверху вниз с невысокого постамента...
Витька сел на выступ рядом с надписью
СТОЯВШИМ
НАСМЕРТЬ
ВО ИМЯ
ЖИЗНИ
Снизу вверх посмотрел на подходящих к нему убийц. Бульвар был пустынен, поблёскивала невская вода, тянуло сырым промозглым ветром, и Витька вдруг понял, что он смертель-но устал и замёрз. Просто смертельно. Никого и ничего не было на бульваре, кроме сидя-щего на постаменте мальчишки, двух подходящих к нему парней с пистолетами, ветра и фигуры солдата.
Когда они подошли вплотную, Витька встал. Их это удивило, они остановились. А Витька сказал - он сам не знал и не понимал, почему:
– Отведите меня к реке. Там...
– Ты чего это?
– спросил один из охранников, помоложе. Удивлённо спросил.
– Какая те-бе разница, где мы тебя кончим?
– голос его стал почти весёлым.
Витька повёл плечом:
– Не надо меня рядом с ним убивать, - он коротко кивнул на памятник.
Они подняли головы.
И долго-долго смотрели на памятник. Поверх стоящего Витьки. Ему стало трудно думать и смотреть, он закрыл глаза... а когда открыл их, то увидел, что охранники ухо-дят. Они уходили молча и не оглядываясь. Как-то тяжело, словно несли на плечах неподъ-ёмные мешки...
– Спасибо, - сказал Витька солдату. Совершенно серьёзно сказал. И захромал в другую сторону. Оглянулся - ему почудилось, что солдат шагнул с постамента и неожиданно тихо идёт следом.
Но фигура, конечно, стояла там, куда её поставили когда-то. Памятники не могут двигаться. Иначе...
Что "иначе" - Витька тогда не додумал.Но потом ему несколько раз снился сон. Он просыпается и видит бронзовую фигуру. Солдат наклоняется и берёт его на руку, как од-ну девчонку на виденной когда-то картинке. И это совсем не странно и не стыдно, хотя Витька не маленький. Они идут куда-то, идут долго, и солдат вроде бы уже не бронзо-