В зоне поражения
Шрифт:
Сашка стоял один в заплеванной кухне, не зная, что делать.
— Ты живой там? — раздалось из-за печи. — Картошку приходилось чистить?
— Приходилось.
— Ну так шуруй. Тут нянек нету. — Он, кажется, впервые не выругался.
И Сашка почувствовал себя бодрее. Он подошел к печке и заглянул туда, в комнату: хозяин прямо в сапогах и черной куртке лежал на постели. Странная это была постель: серая перина и серые подушки без наволочек. Ни одеяла, ни простыни. Под кроватью натолканы какие-то тряпки и пустые
— А где картошка? — спросил Сашка.
— Сказано, в подполе. — Низкорослый разлепил заплывшие глаза, опять оценивающе оглядел Сашку. — Около стола в полу колечко… — Сашка обернулся — верно, торчит в полу колечко. — Детский сад прямо, — хозяин сплюнул даже не приподнимаясь. — Потяни за колечко, будет яма, в нее и лезь. Может, темноты боишься?
— Ничего не боюсь, — успокоил Сашка.
Конечно, парням досталось крепко… Поэтому они такие. Но Сашка-то на что? Он сейчас будет им здорово полезен. Если надо, он и пол им вымоет. Лишь бы на работу устроили…
Видать, не жадные: и в дом позвали, теперь есть где ночевать, и, пожалуйста, картошку бери.
Ему бы только на дорогу заработать. Он, конечно, у этого низкорослого не останется…
Вечерний дозор
«Никто, наверное, не подсчитывал, сколько людей с нетерпением ждет вечера: одни, чтобы посмотреть телевизор, другие — пойти в театр или в гости, а шпана всякая, чтобы заняться своими темными делишками…» — размышлял Андрей Кардашов, шагая рядом с командиром отряда Юрием Немытиковым.
Каждый вечер они вдвоем ходят по городу, надеясь натолкнуться на Сашку Суворова. Лейтенанту Турейкину об этих походах ничего не известно.
У обоих, и у Кардашова, и у Немытикова, были свои причины так упорно искать Суворова. Андрей считает, что он в первую очередь виноват перед Сашкой: какой же он — Кардашов — юдеемовец, если не пришел на помощь человеку, на которого напали среди бела дня, в классе!
А Юрий Немытиков еще хорошо помнил прошлогоднюю зиму, когда сам ночевал в теплушках у сердобольных сторожей, на чердаках, в котельных.
Оба не могут спокойно жить, раз Сашка еще не найден…
— А вдруг он совсем пропал? — Андрей постоянно впадает в уныние.
— Найдется! — успокаивает его Юра. — Знаешь, как бывает…
— Юрка, смотри! — неожиданно толкает Андрей под бок командира.
— Да вижу…
Около ярко освещенной витрины гастронома какие-то два мазурика пристали к мальчишке с авоськой, из которой торчат бутылка молока и пакет с макаронами. Мазурики зеленые еще, наверное, остановили мальчишку у витрины, на свету, не дождались даже, когда в тень уйдет.
— Нету у меня денег. — Мальчишка с авоськой шагнул в сторону, чтобы обойти их.
Но один из них встал перед мальчишкой, загораживая дорогу:
— А
— Сказал, нету! — Мальчишка свободной рукой оттолкнул этого, с тросиком.
Тот замахнулся и… Юрий перехватил руку с занесенным тросиком, Андрей схватил второго вымогателя.
Вообще-то, когда силы равные или превышают, юдеемовцам связываться не рекомендуется, должны немедленно позвонить в отдел, вызвать дружинников… Но разве могли они оставить без помощи мальчишку?
А он удивленно смотрел, как его врагов держат за руки. Все-таки испугался и не надеялся на такое легкое избавление.
Юрий улыбнулся ему:
— Ты, парень, иди домой, сестренка, наверное, молока ждет.
Мальчишка с авоськой еще смотрел на Андрея с Юрием. Наконец облегченно вздохнул:
— Мне, правда, некогда, а то и сам бы справился…
— Ладно, сочтемся! — еще шире улыбнулся Юрий: всегда приятно встречать нетрусливого человека, такого можно и в отряд взять.
— Ну, что ты крутишься? — сердился в это время Андрей на вихлястого хулигана, который пытался вырваться из его объятий.
А второй уже покорно разжал руку — Юрий умеет обезвредить противника, не зря же он самбо занимается. Одной рукой он держал парня, а другой вертел, разглядывал тросик.
— И давно промышляете с этой игрушкой? — Андрей, наконец, завел хулигану руки за спину.
— А тебе какое дело? — огрызнулся тот. — Будешь соваться, тебя обработаем. Чего лезешь? — Он дергался, пытаясь вырваться.
— Поговори еще! — Кардашов правой рукой перехватил парня за шею.
— Пусти… — прохрипел тот.
Андрей уже достал удостоверение ЮДМ.
— Это видел?
Парень мельком взглянул на серенькую юдеемовскую книжечку.
— Иди ты… — Он выругался и так рванулся, что Андрей еле устоял на ногах.
Хорошо, что Юрий схватил с другой стороны парня, он сразу стал смирным. Но неизвестно, чем бы все кончилось — двое на двое — силы почти равные, — если бы в это время не подошли дружинники. Они забрали хулиганов и тросик, что, конечно, неправильно, потому что тросик — трофей юдеемовцев. Да ладно, спорить было некогда…
И опять Юрий с Андреем идут по вечерним улицам. Вовсю пахнет тополевыми почками, смеются на бегу девчонки. К ним уже не прицепятся те двое, которых юдеемовцы только что обезвредили. Они ни к кому уж сегодня не прицепятся. И мальчишка, наверное, пьет сейчас свое молоко.
Юдеемовцы заглядывают в темные углы около телефонных будок, обходят с тылу освещенные киоски.
— Каждый раз боюсь, что среди таких и Суворова встречу, — говорит Андрей, когда они снова выходят на светлый участок проспекта, — от ярко освещенных витрин Дома моделей. Розовые манекены почти понимающе улыбаются им.