В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
фактов, являются тем не менее ценным документом эпохи, позволяющим
"выслушать и другую сторону", одиозность имени Греча до сих пор препятствует
объективной оценке его мемуарного наследия, что выражается в невключении его
воспоминаний в современные мемуарные подборки. Между тем записки Греча не
лишены ни остроумия, ни наглядной конкретности описаний. Эти их качества
очевидно обнаруживаются в эпизодах, героем которых является Жуковский. Не
ставя себе
воссоздает бытовую, иногда анекдотическую суть его образа. Всеобщий
заступник и ходатай, особенно привлекательно выглядит Жуковский в эпизодах с
Воейковым, которого Греч, страстно его ненавидевший, не пощадил в своих
воспоминаниях. Способность Жуковского мгновенно улаживать всякого рода
затруднения обрисована в записках Греча едва ли не особенно отчетливо.
ИЗ "ЗАПИСОК О МОЕЙ ЖИЗНИ"
(Стр. 232)
Греч Н. И. Записки о моей жизни / Под ред. С. Я. Штрайха. М.; Л., 1930.
С. 463, 493, 565--566, 624--629, 633--634, 637--640, 642, 648, 656--661.
1 Карамзинолатрия -- здесь: почитание, доходящее до обожествления (от
греч. latreca -- культ, служение).
2 Сеид -- букв, "господин" (арабский титул высокой аристократии); здесь:
фанатик.
3 Тон подобных характеристик Греча, опирающихся в отдельных случаях
на действительные факты, излишне резок.
4 Собинка -- ласкат.: милый, дорогой (см.: Даль В. И. Толковый словарь
живого великорусского языка. М., 1955. Т. 4. С. 253).
5 "Пантеон русской поэзии" (СПб., 1814--1815) -- изд. П. И. Никольским,
вышел в 6 частях, где были напечатаны некоторые произведения Жуковского.
6 Тут я предложил отпраздновать его юбилей.
– - Мысль о праздновании
юбилея И. А. Крылова принадлежала не Гречу, а Н. А. Кукольнику.
7 Греч не называет Жуковского среди членов-учредителей комитета,
добавляя ниже, что он был включен в комитет С. С. Уваровым. Это не
соответствует действительности. Жуковский состоял в комитете изначально и
играл в нем значительную роль. Не случайно он произнес на юбилее речь о
Крылове.
8 Отсутствие Греча и Булгарина на юбилее Крылова явилось причиной
вызова Греча к Л. В. Дубельту и составления объяснительной записки на его имя.
В тексте этой записки, составленной после юбилея, есть существенные
фактические разночтения с текстом мемуаров (см.: PC. 1905. No 4. С. 201--203).
9 Юбилей Крылова почти совпал с годовщиной гибели Пушкина.
10 ...стихи его на выздоровление Шереметева.
– - Имеется в виду
стихотворение-памфлет
направленные против С. С. Уварова.
11 Речь Жуковского о Крылове была опубликована впервые в составе
корреспонденции Б. Ф. (Б. М. Федорова) "Обед, данный Ивану Андреевичу
Крылову в зале Благородного собрания..." (ЖМНП. 1838. С. 213--233). Цензурных
изъятий в речи Жуковского не было.
12 Жуковский был знаком с Воейковым с осени 1800 г., когда начались
собрания в доме Воейкова в Поддевичьем переулке; из "поддевиченской"
компании в январе 1800 г. образовалось Дружеское литературное общество
(ЖМНП. 1910. No 8, отд. 2. С. 283).
13 Отношение Греча к А. Ф. Воейкову стало резко враждебным с 1823 г. С
этого времени в изд. Греча и Булгарина ("Северная пчела", СО) появляется целый
ряд выпадов против Воейкова. Со своей стороны Воейков включил убийственные
характеристики Булгарина и Греча в свою сатиру "Дом сумасшедших".
14 Участие А. Ф. Воейкова в Отечественной войне 1812 г.
– - один из
наиболее непроясненных эпизодов его биографии. Поэтому нельзя однозначно
сказать, справедливо или нет выражаемое Гречем сомнение. Ю. М. Лотман
отмечает, что "Воейков был причастен к литературному кружку Тарутинского
лагеря (штаб Кутузова) и, по некоторым сведениям, принимал участие в
партизанской войне" (Поэты 1790--1810-х годов, с. 259).
15 Свою балладу "Светлана" Жуковский посвятил А. А. Воейковой,
которую с тех пор стали называть в литературных кружках и салонах
"Светланой".
16 В примеч. Греч приводит текст этой эпиграммы. Сегодня проблема ее
авторства считается решенной в пользу А. А. Бестужева.
17 Подробнее историю доноса Воейкова на Булгарина и Греча см.: Греч Н.
И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 830--835.
А. Д. Блудова
ИЗ "ВОСПОМИНАНИЙ"
<...> Из ежедневных посетителей и друзей моих самый милый, добрый и
любезный был Василий Андреевич Жуковский. Он для меня был такое же
предвечное существо, как отец и мать, как Дада и Гаврила1, которые для меня не
имели начала, которые, казалось, всегда существовали и никогда не были детьми,
ни даже очень молодыми людьми, а всегда большими, что-то вроде первого
человека, сотворенного совершеннолетним. По-немецки мне бы хотелось сказать
о Жуковском: ein Urfreund. И батюшка, и матушка всегда были такие веселые,
когда приходили в детскую с Жуковским, а Жуковский был так добр, так ласков,