В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

Коллектив авторов

тебя как знаменитого автора. Ты не принадлежишь сам себе; имя твое будет

известно в позднейшем потомстве. Роль твоя `a peu pr`es {почти (фр.).} роль

Адашева. В этих отношениях ты ходишь, как говорят, по ножевому острию. Ты

всем известен добротою души и сердца твоего. Все знают, что душа твоя светла,

как зеркало, с которого и малейшее дуновение мгновенно исчезает. Но знай, что

ты имеешь много людей недоброжелательствующих тебе. Всем тем, которых

называют

у нас родовыми, ты не угоден потому, что у тебя нет трехсаженной

поколенной ермолафии..." (Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя. СПб., 1907.

Вып. 1. С. 6--7 второй пагинации).

<В. А. ЖУКОВСКИЙ В МОСКВЕ В 1837 ГОДУ>

(Стр. 283)

Грот К. Я. В. А. Жуковский в Москве в 1837 году // Памяти

В.А.Жуковского и Н. В. Гоголя. СПб., 1907. Вып. 1. С. 8, 12--14, 17, 20, 27--28,

30--32.

1 ...чистой души Андреевича...
– - так Тургенев постоянно называет

ласково В. А. Жуковского.

2 ...начал снимать вид...
– - Рисование с натуры, особенно пейзажей, было

любимым занятием Жуковского во время путешествий. Поэт признавался, что

"путешествие сделало меня рисовальщиком" (см.: РБ, с. 41--88).

3 ...надгробный камень Осляби и Пересвета...
– - Родион Ослябя и

Александр Пересвет -- герои Куликовской битвы, монахи Троице-Сергиева

монастыря; в настоящее время их могила находится на территории московского

завода "Динамо".

4 Лизин пруд -- пруд около Симонова монастыря, в котором, согласно

сюжету повести H. M. Карамзина "Бедная Лиза", утопилась героиня.

5 ...мне навязали Муравьева...
– - Речь идет об А. Н. Муравьеве, который,

как знаток "древних святынь" Москвы, по протекции Жуковского сопровождал

наследника. См. об этом воспоминания А. Н. Муравьева в наст. изд.

ЗАМЕТКА А. М. ТУРГЕНЕВА, НАПИСАННАЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ

В. А. ЖУКОВСКОГО

(Стр. 287)

PC. 1893. No 1. С. 252--253.

А. В. Кольцов

ИЗ ПИСЕМ

A. А. Краевскому. 16 июля 1837 г. Воронеж

Седьмого июля был у нас, в Воронеже, дорогой гость, великий князь, и с

ним Василий Андреевич Жуковский1. Я был у него, он меня не забыл. Ах,

любезный Андрей Александрович, как он меня принял и обласкал, что я не

нахожу слов всего вам пересказать. Много, много, много, -- и все хорошо,

прекрасно! Едва ли ангел имеет столько доброты в душе, сколько Василий

Андреевич. Он меня удивил до безумия. Я до сих пор думаю, что это все было со

мной

во сне, да иначе и думать невозможно. Жаль, что не могу всего рассказать

вам подробно; словом, чудеса... Дай Бог ему доброго здоровья. Я благоговел

перед ним. Приезд Василия Андреевича в Воронеж много меня осчастливил. Не

только кой-какие купцы, и даже батенька не верил кой-чему, теперь уверились. И

ничего, слава Богу! Много бы, много вам об этом надобно поговорить, да не могу;

душа чувствует, да высказать не может. Словом, мне теперь жить и с горем стало

теплей дюже. <...>

B. А. Жуковскому. 2 мая 1838 г. Москва

<...> Бывало, в тесной моей комнатке поздно вечером сидел один и вел

беседу с вами, Пушкиным, князем Вяземским и Дельвигом2. Как хорошо тогда

мне было! Какою полной жизнью жила моя душа в беспредельном мире красоты

и чувства! На легких крылах вашей фантазии куда не уносился я мечтою! Где не

был я тогда! Бывало, скоро свет, а я сижу да думаю, не сводя глаз с портретов

ваших: как хороши эти люди, Боже мой! как хороши! Где же живут они? Небось в

Москве да Питере? Где это Москва да Питер? Ох, если б мне удалось побыть в

них! Уж как-нибудь, а посмотрел бы я из них хоть на одного. Пришло время, был

я на Москве и на Питере, видел всех милых мне людей издавна, был у вас,

благоговел пред вашею святынею. <...>

В. Ф. Одоевскому. 15 февраля 1839 г. Воронеж

<...> Кроме минуты священного унынья, если были когда-нибудь в моей

жизни прекрасные минуты, которые навсегда остались памятными мне, то все они

даны мне вами, князем Вяземским и Жуковским: вы могучею рукою разогнали

грозную тучу, вы из непроходимого леса моих горьких обстоятельств взяли меня,

поставили на путь и повели по нем. <...>

В. А. Жуковскому. 1 декабря 1839 г. Воронеж

Ваше превосходительство, милый и любезный наш поэт Василий

Андреевич! Дело, в котором вы по доброте души вашей приняли живое участие,

наконец, слава Богу, получило решительный конец; иск свалился с плеч моих

долой; большая беда прошла, и моя свобода, и свобода отца моего еще у нас. Как

тяготило, мучило меня и все семейство и старика отца это проклятое дело!3 Семь

лет и день и ночь -- история одна, и, если бы не вы, что бы с нами было? И все

значенье цифры смяло б до нуля. Бывши мальчиком еще, уча наизусть ваши

творения, душой сживаясь с ними, по ним любя всех вас, думал ли я в ту пору,