В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
43 Жуковский заступился за вас...
– - Речь идет о запрещении журнала И.
В. Киреевского "Европеец" (см. вступ. заметку к разделу "И. В. Киреевский" в
наст, изд.). В дополнение приводим малоизвестное свидетельство А. П. Елагиной:
"Киреевский официально был признан человеком неблагомыслящим и
неблагонадежным. Его даже хотели удалить из Москвы, но энергичное
заступничество Жуковского спасло его от этого нападения. Между государем и
Жуковским произошла
скоро и ему не верят, то он должен тоже удалиться, на две недели приостановит
он занятия с наследником престола. Любвеобильным вмешательством
государыни Александры Феодоровны прекращены эти неприятности. Государь,
встретив Жуковского, обнял его и сказал: "Кто старое помянет, тому глаз вон""
(PC. 1894. No 7. С. 337).
44 Речь идет о попытке Пушкина летом 1834 г. уйти в отставку и
переселиться в деревню. Об участии Жуковского в этом деле см.: Пушкин.
Исследования и материалы. Л., 1978. Т. 8. С. 219--247.
45 20 декабря 1836 г. Коншин писал Пушкину и просил его содействовать
назначению директором училищ Тверской губернии через министра народного
просвещения С. С. Уварова (Пушкин, т. 16, с. 201). Пушкин, находившийся с
Уваровым в конфликте, привлек к этому делу Жуковского, который и помог H. M.
Коншину получить должность.
A. M. Тургенев
22 июля 1837 г. Москва
Вчера условились мы как можно ранее отправиться на Воробьевы горы. В
четвертом часу пополуночи 27 числа (вторник) я был уже в Кремлевском дворце в
комнатах чистой души Андреевича1; сказал слуге его разбудить молодца: это,
правду сказать, помедлилось несколько. В. А. лег поздно спать, однако же в 5
часов с четвертью мы уже стояли на верху Воробьевых гор. Столь раннее
путешествие предпринято в намерении снять московские виды. Кто не знает
величественного, прелестного вида с Воробьевых гор на Москву, того можно
назвать жалким человеком в мире. Но мы были немного опечалены. Густое,
непроницаемое облако коричневого изсветла цвету покрывало Москву
белокаменную -- как пеленою. Что делать -- утро пропало! Ожидая, что облако
это восходящее солнце разложит, мы послали в селение на Горах за молоком и
черным хлебом. Скоро принесли нам кувшин свежего, холодного и вкусного
молока, два ломтя черного хлеба, два стакана; мы съели по куску хлеба, выпили
по стакану молока. Между тем густое облако кое-где поредело, обнаружилось
несколько предметов; чистая душа уселся в тени столетнего вяза и начал снимать
вид2, а я, не умея рисовать, любовался прекрасными видами, смотрел на Москву,
погруженный
удовольствием и вспомнил о прошедшем, вспомнил о своей молодости, о бывших
со мною на Воробьевых горах случаях и о том, что я был здесь в 1800 году.
Тридцать семь лет протекло с того времени. А кажется, как будто все вчера
только было! День был прежаркий, солнце начало несносно палить, и было еще
надобно в 9-м часу В. А. быть в Донском монастыре.
В девять часов государь наследник обещал в монастырь приехать. Чистая
душа сказал мне: "Ну, брат Михалыч, едем в Донской; надобно будет сюда еще
приехать, и думаю, после обеда, под вечер, снимать вид лучше, -- теперь нельзя
рисовать: все предметы кажутся в тумане, красками это было бы превосходно".
Сели в карету и покатили в Донской монастырь. <...>
Государь наследник изволил из Даниловского монастыря поехать
осматривать Голицынскую больницу, а оттуда его высочество изволил
отправиться в манеж Александрийского дворца, где его высочеству было
благоугодно выбрать и испытать себе коня на маневры. Времени было много.
Чистая душа Андреевич уселся в саду в тени и начал чертить карандашом виды. К
счастью, явился к нему главный садовник дворцовых оранжерей и садов, deutscher
Mann und zwar aus Bamberg geb"urtig {немец и даже уроженец Бамберга (нем.).}.
Щедрый немчин вмиг представил русский самоварец, и пошло пированье!
– - чай
со сливками, белым хлебом, сухарями был нам очень по душе, -- и мне и
Андреевичу и есть и пить не шутя хотелось. <...>
Услужливый gef"alliger {любезный (нем.).} немчин-садовник принес
тарелку черных превкусных вишен. Как они были кстати, как я их ел! Признаюсь
по-графски, -- да я, сказать правду, более 20 лет таких крупных, вкусных вишен,
какие дал наш бамбергский уроженец, не ел! Не много из них досталось чистой
душе Андреевичу. Ему и некогда было -- он рисовал. Вишни почти все за мной
остались.
В три часа кончил Андреевич свое рисование, и мы отправились в город.
На другой день, т. е. 28-го числа (среда), назначили ехать в Коломенское,
Симонов монастырь, в Новоспасский, куда его высочество изволило ехать
осмотреть местоположение и древности, какие где еще остались.
28 июля. Среда. Москва
В 4 часа пополуночи 28-го числа разбудил я камердинера Андреевича,
который сказал мне: "Дайте уснуть В. А., его превосходительство изволили
поздно лечь почивать". На 28-ое во всю ночь лил сильный дождь, все в природе