В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
(Американцем), Нащокиным, Денисом Давыдовым и с блестящею молодежью
того времени. Особенно ценил он и дорожил отношениями к Вяземскому,
Пушкину и Жуковскому. Он часто говаривал, что любил всею душою первого,
восхищался и гордился вторым и почти благоговел перед последним. <...>
Здесь будет нелишне упомянуть о частном случае, не лишенном
известного интереса, ради участия в нем Жуковского. В 1840 году отец мой, по
обыкновению, довез нас до Москвы,
службы. Между прочим, он захотел составить мне маленькую библиотеку детских
книг и учебников, так как с наступлением восьмилетнего возраста меня уже
начали понемногу сажать за учение. Он как-то высказал свое намерение при
Жуковском, который тотчас объявил ему: "Я сам выберу все книги для твоего
сына; поедем вместе". И действительно, в назначенный день и час Василий
Андреевич отправился с отцом по книжным магазинам. Он тщательно подобрал
все, что находил нужным и полезным, и, когда выбор был окончен, он во главе
всех купленных книг положил иллюстрированное издание своей "Ундины"1,
надписав предварительно на заглавном листе собственноручно следующие слова:
"Моему юному другу, на память от автора". Этот экземпляр "Ундины" по сие
время хранится мною как драгоценное воспоминание о нашем незабвенном поэте.
<...>
В это время, 1848 г., по почину князя П. А. Вяземского возникла мысль
отпраздновать торжественно 50-ти летний юбилей литературной деятельности В.
А. Жуковского2. Сам юбиляр находился за границею, по случаю болезненного
состояния своей жены; но все друзья его и товарищи по литературе решили
отпраздновать этот день -- 29-го января, собравшись на литературный вечер к
князю Вяземскому, причем к этому случаю подготовлены были разные речи и
стихотворения в честь отсутствующего виновника торжества, и, между прочим,
графом М. Ю. Вьельгорским. Отец мой, весьма естественно, готовился
присутствовать на этом чествовании столь высоко чтимого им поэта. <...>
Августейший воспитанник Жуковского цесаревич Александр Николаевич
выразил непременное желание принять участие в этом торжестве. <...>
Комментарии
Тимирязев Федор Иванович (1831--?) -- саратовский губернатор и сенатор,
мемуарист, сын Ивана Семеновича Тимирязева, адъютанта вел. кн. Константина
Павловича. Воспоминания Ф. И. Тимирязева посвящены литературным
знакомствам его отца. Знакомство Жуковского с И. С. Тимирязевым, который был
родственником его друга А. А. Плещеева, произошло в 1826 г. В дневнике поэта
сохранились записи о посещении им дома Тимирязевых (Дневники,
ИЗ "ВОСПОМИНАНИЙ"
(Стр. 343)
РА. 1884. Кн. 1, No 2. С. 300, 320, 325.
1 Имеется в виду отдельное иллюстрированное издание поэмы
Жуковского "Ундина" (Ундина: Старинная повесть, рассказанная в прозе бароном
Ламотт-Фуке, на русском в стихах В. Жуковским. С рисунками Г. Майделя. СПб.,
1837).
2 О праздновании в доме Вяземского 50-летнего юбилея литературной
деятельности Жуковского см. воспоминания П. А. Вяземского, П. А. Плетнева, М.
И. Глинки, Н. П. Барсукова в наст. изд.
И. Е. Бецкий
ИЗ "ДНЕВНИКА".
ЗАПИСЬ О СВИДАНИИ
С В. А. ЖУКОВСКИМ ВО ФРАНКФУРТЕ
Утром в 9-м часу узнали мы, что здесь живет наш любимый,
высокоуважаемый поэт В. А. Жуковский, переехавший сюда из Дюссельдорфа. Я
имел счастие, еще бывши студентом, видеть его однажды в аудитории
Московского университета. Теперь обрадовался неожиданному случаю
поклониться славному русскому писателю и просил к<нязя> В. П. Г<олицына>
представить меня писателю, чье имя привыкло уважать с ребячества все наше
молодое поколение. Он живет на набережной, на другой стороне моста, в
двухэтажном небольшом домике, окнами на Майн.
Василий Андреевич принял нас в своем кабинете. Какое простое,
радушное обращение! И как еще молодо выражение лица русского лирика,
отражение души чистой, поэтической, достойной наследницы Шиллерова
вдохновенья. Вот он, наша родная гордость, один из последних представителей
славной эпохи в истории русской поэзии, наш русский Шиллер! Я передам вам
все, что минутное посещение позволило мне услышать из уст нашего Поэта; эти
страницы останутся для меня драгоценнейшим воспоминанием, а для вас, верно,
занимательнейшими в моих записках.
Узнавши, что я недавно ездил в Барейт поклониться праху Жан-Поля и
навестить его добрую старушку-вдову, Василий Андреевич подарил меня взаимно
следующим рассказом о своем знакомстве с германским гением.
"Я нарочно заезжал в 1820 году в Барейт, чтоб видеть немецкую
знаменитость1. Он принял меня в гостиной. Ни жены, ни детей не было дома.
После первого знакомства я просил его, чтобы он показал мне комнату, где он
занимается, стол, на котором увидели свет и "Титан", и "Hesper", и бессмертная
"Левана"2. Он повел меня в свой кабинет. В гостиной видны были следы женских