Вадбольский 5
Шрифт:
Я охнул.
— Ваше величество!.. Вот спасибо, так спасибо! Я как раз… очень даже кстати!.. Могу взять еще одну жену?
Он сдержанно улыбнулся, дескать, шутку понял, кивнул, одновременно позволяя и гостям поучаствовать, все желающие могут произнести пожелания, одарить помолвленных подарками со своей стороны, пообщаться, особенно если семьи встречаются на таком близком уровне практически впервые.
Пожелания помолвленным звучат, как по мне, просто издевательски. Ну не может человек, зная как и что происходит, искренне говорить:
—
Ольга сперва кривилась, потом её уже трясло, даже я посмотрел на эту тупую дрянь с некоторым сочувствием.
К императору подошёл камердинер, что-то шепнул. Император кивнул, дескать, ещё пару минут, и покину это место, главное уже сделано.
За нашими лицами он всё же следил внимательно, сказал с некоторым нажимом:
— Рад, что всё позади. Оля, передавай Совету Рода мои наилучшие пожелания там поймут, это был лучший выход. У нас слишком много врагов за кордоном, чтоб гавкаться ещё и внутри Отечества!
Она присела в реверансе, всё так же держа спину удивительно прямо, в глазах бешенство, но с усилием прощебетала:
— Спасибо, ваше величество. Я передам ваши слова.
Он кивнул, давая понять, что с нами всё, а так у него дела и ещё раз дела, улыбнулся нам уже не державно, а как бы отечески, и удалился во внутренние покои.
Ольга бросила на меня лютый взгляд и прошипела
— Не думай, что всё кончилось!
— Не думаю, — ответил я мирно, — У Долгоруковых один в поле не воин? Да, для этого ему нужно стать Вадбольским.
Она презрительно фыркнула и, больше не снисходя до общения с такой мелочью, гордо пошла в сторону группы ожидавшей её родни.
Я отступил и вернулся к своим, до этого мы с нею находились в центре зала, а наши партии, как Монтекки и Капулетти с обнажёнными шпагами, держались напротив друг друга.
Дальше был длинный и скучный процесс с получением подарков. Я сразу отстранился от этого действа, хотя моё тело кланялось и что-то говорило, а я прорабатывал варианты выхода из дворца, что уже окружен людьми Долгоруковых.
Не сам дворец, понятно, но на каждой улице и в каждом переулке, куда бы ни вели — к моему дому или выезду из города, ждут на этот раз не простые наёмники, а лучшие из лучших.
Из Долгоруковых никто не сдвинулся с места, когда я пошёл к выходу из зала, нужно алиби, они все здесь или почти все, а там, на весенних улицах Петербурга вовсе не Долгоруковы, Боже упаси, а просто посторонние люди. Много посторонних. И почти все с оружием, но Долгоруковых там нет, и никакого отношения к тому, что случится, они не имеют.
Уже проходя через холл, услышал сильный треск и звон бьющегося стекла. Все присутствующие вздрогнули и повернулись в сторону окна, там вдребезги разлетелось цветное
Охрана, всё так же с приготовленными к стрельбе пистолями и винтовками, повернулась ко мне, все понимают, что охранять нужно именно меня, Рейнгольд наверняка дал строжайшие инструкции, а я лучезарно улыбаясь, вышел в услужливо распахнутые двумя дворецкими двери.
На улице редкая для Петербурга ночь, когда тучи не застилают небо, снег под лунным светом искрится мириадами крохотных радуг. Все во дворце, и прильнувшие к окнам, и те, что охраняют дворец снаружи, видели как гордый барон в одиночестве вышел на залитую светом фонарей площадь, отыскивая взглядом императорскую карету.
На месте кареты шикарный лимузин с вензелями императорского дома, рядом застыли двое в мундирах дворцовой гвардии.
Все почтительно ждали, когда барон приблизится, шофёр распахнул дверцу, бодигарды усердно закрывают его телами.
Погруженный в мрачные раздумья, судя по его лицу, барон молча опустился на правое переднее сиденье, весь из себя задумчивый и больше не обращал на спутников внимания.
Миновали площадь и ещё пару улиц, вдруг барон сказал тяжёлым голосом:
— Стоп. Дальше пройдусь пешком. Сопровождать меня не надо.
Все видели как барон вышел и, не обращая ни на кого внимания, побрёл по ночной улице, в благородной задумчивости не разбирая, где лужа с грязной водой, а где чистое место.
А дальше барон некоторое время двигался переходя из одного тёмного переулка в другой, еще более тёмный, наконец зашёл в темнейший, что оказался вообще тупиком и там остановился.
Мата Хари с большой высоты обозревает весь район, никого, кроме группы мужчин, что находятся в засаде впереди. Ага, увидели приближающуюся жертву, оживились, взяли винтовки и штуцеры наизготовку.
Десять человек, хотя хватило бы и одного, чтобы выстрелить в спину одинокому прохожему. Но этот проклятый барон доставил и так столько неприятностей, что пусть будет лучше десять, зато наверняка.
Открыли беспорядочную стрельбу, когда ничего не подозревающая жертва оказалась буквально в трёх шагах.
Странно, что не упал с первых выстрелов, а некоторое время принимал раскалённые пули в грудь и голову, лишь тогда рухнул на землю, некрасиво раскинув руки и ноги.
Вожак наёмников торопливо подбежал, с силой вонзил саблю в тело, вытащил, на лезвии ни следа крови, попытался отрубить голову, но тело барона начало странно съеживаться, скукоживаться, истаивать в размерах.
Вожак сказал перехваченным страхом голосом:
— И что скажем? Растворился прямо на глазах?
Я стоял за их спинами на расстоянии пяти шагов и не стал объяснять, что уже ничего не скажут. Открыл стрельбу сразу с обеих рук. Стрелять по-македонски трудно даже профессионалам, но на таком расстоянии не промахнусь, плюс моя аугментация помогает держать правильный прицел.