Вадбольский 5
Шрифт:
Нарочный переступает передо мной с ноги на ногу в ожидании ответа, Рейнгольд понимает, могу сделать вид, что никакого сообщения не получал, а о помолвке вообще забыл.
— Что, — спросил я, — уже?
Он поклонился, ответил с достоинством человека, который хоть и ниже по чину, но тоже дворянин и даже аристократ:
— За вами в ваш дом на Невском пришлют карету в семь часов вечера. Просьба не задерживаться, гостей будет много.
— А меня нельзя кем-то заменить? — спросил я. — Совсем нельзя? Короли как-то женились
— Вы не король, — ответил он кратко.
— Ладно,– сказал я, — если и карету пришлют, как я могу опоздать?
Нарочный отбыл. Я мерил шагами кабинет из угла в угол, как же сорвать эту дурацкую помолвку, ну никак она не входит в мои планы, но сорвать нужно обязательно…
Дверь тихонько приотворилась, в щель пугливо заглянула Сюзанна.
— Как вы странно радуетесь, барон… Думала, вы от радости поёте!
— «О, дайте, дайте мне свободу…», — сказал я сердито, — как наш измученный крепостной народ поёт…
Она вошла, строго поправила:
— Это не народ поёт, а князь Игорь в одноимённой опере!
— Что, и князья были в крепостной зависимости?
— Вадбольский, снова издеваешься?.. Мы все в крепостной зависимости у общества, церкви, родителей, морали, в конце концов! А ты будто с Луны свалился!.. Свободными бывают только разбойники!
Я пробормотал:
— Все мы в чём-то разбойники, хоть и не признаёмся даже себе.
— Господь сказал, нельзя грешить даже в мыслях!
— Ему хорошо, он весь из духа, но каково нам, когда духа в грешном теле всего один процент?
Она смерила меня опасливым взглядом.
— Вы ведёте себя так, словно в вашем теле только дух, но мне почему-то страшно. Может, у вас и дух такой же страшно грешный-грешный? Прямо из Ада?
— Все мы не те, кем кажемся, — сообщил я. — Сюзанна, как сорвать помолвку?
Она в испуге отступила на шажок.
— Вадбольский! Сорвать то, что курирует сам император?.. Да это чуть ли не государственное преступление! Государь лучше знает, что и как надо. Если бы меня с его подачи выдавали замуж за крокодила, я бы и пикнуть не посмела!.. Тебе повезло, Ольга Долгорукова слывёт редкой красавицей!
— Самые красивые змеи, — сообщил я сумрачно, — самые ядовитые. Ладно, будь, что будет. В России не было Шекспира, потому и великих злодейств нет. Не пропадём.
Церемония, какой короткой её ни сделать, продлится до темноты. Точнее, темнота уже с семи вечера, не лето с его длинными днями, так что засады меня будут ждать во всех тёмных улочках, чтобы оттуда выдвинуться в любую сторону.
Эх, что-то слишком хорошо у меня шло, раз такой невероятный облом, сразу получил по рогам за все победы. В этот раз просчитался, просчитался по-крупному.
Хотя по всем расчётам Долгоруковы должны задуматься, стоит ли продолжать такую опасную борьбу из-за неосторожных слов самовлюблённой дурочки. Однако даже после
Будто читая мои мысли, слишком у меня всё на виду, Мата Хари сказала с сочувствием:
— Не вы это начали, и не вы, возможно, закончите…
— Закончу я, — сказал я зло, — закончу.
— Но расчёты…
— К хренам расчёты!.. По всем расчётам Долгоруковы давно должны были пойти на мировую. Но этот род злопамятен и не прощает обид. А человек вообще-то вышел из животного мира и должен в него возвращаться!
— Поняла, — сказала она озадаченно. — Что предпримем помимо круговой обороны?
— Обороной войну не выигрывают, — сказал я. — Будем бить! До полной капитуляции. Великий гуманист и человеколюбец сказал: «Если враг не сдаётся — его уничтожают».
Она воскликнула с восторгом:
— Как это здорово, нам меньше работы по захвату мира! Всё как в Месопотамии!
Карета прибыла вовремя, так доложил Шаляпин, я через пузырь скользнул в кабинет на Невском, а оттуда хамелю-хамелю вниз, выскочил во двор и сразу запрыгнул в открытую для меня дверцу в тёмное и мягкое лоно роскошного двуконного экипажа.
Только и увидел выскочившую вслед за мной на крыльцо дома Ангелину Игнатьевну, только её не хватало для полного и незамутнённого щастя. Впрочем, вскоре увижусь, за моими родными карета придёт позже, так принято, ещё успеет испортить и без того чёрное, как старый дёготь, настроение.
Через полчаса выехали на придворцовую площадь, что так и называется Дворцовой, я вздохнул, глядя в окошко.
Зимний дворец, всего три этажа, зато какие!.. И сам по себе длинноват, как положенный на бок небоскреб, весь в светло-зелёном и жёлтом, а когда карета вынесла нас на простор, выглянуло солнце и озарило здание так, что от основания до крыши, где выстроились статуи, превратилось почти в золотое.
Карета почти бесшумно, только под красивый цокот копыт, подкатила к южному входу, слуги соскочили с запяток и распахнули двери. Я вышел степенно, при показной важности проще осмотреться и сориентироваться на местности и в пространстве.
Голос Маты Хари прозвучал бравурно, как Марсельеза:
— Группы наёмников уже стягиваются в город!.. А здесь у входа во дворец под видом гвардейцев императорской гвардии два сильных мага.
— Ого, — сказал я, — уважают?
— Не задирай нос, — ответила она ехидно, — всех встречают и просматривают.
— Как?
— Не знаю, я не маг. Но с оружием не пройти. И даже с чётким намерением кого-то убить. Как-то определяют. Я поднимусь повыше, но мне сверху видно всё, ты так и знай!