Валентайны. Девочка счастья и удачи

Смейл Холли

Как завороженная я смотрю на случившийся хаос. Для меня очень важно впитать все до мелочей, потому что в ближайшем будущем, вероятно, у меня будут фотосъемки каждое утро, интервью каждый полдень и…

О-о-о! Ассистент фотографа такой классный!

Невысокий блондин, сейчас он наклонился над какой-то коробочкой, так что над брюками виднеется краешек его голубых трусов. Конечно, именно так я и встречу своего единственного! В собственном доме! В нашей гостиной! Это уже второй приятный сюрприз, посланный мне мирозданием!

Лучше пойти и поговорить

с ним до того, как случится моя полная гламуризация. Мне нужно знать, что ему нужна именно я настоящая.

ЮНОША

(завороженно)

Не знаю, кто вы, прекрасная девушка, но я только что поднял взгляд от этой своей коробки и сразу же без ума влюбился.

Выпрямив спину, я подкрадываюсь к нему сзади.

Потом небрежно прислоняюсь к стене, откидываю голову назад, разглаживаю свою футболку с надписью I LOVE YOU A LATTE и откашливаюсь.

– Эй, привет, а кто вы по зна…

– П-привет, – мямлит он, протягивая руку Эффи. – П-приятно о-ознакомиться… П-пруятно у-узнакомиться… П-приятно… Черт!

Мой избранник заливается краской и выходит из комнаты.

Еще одно провальное интервью на роль главного романтического героя. Честно говоря, в последнее время очень плохо с кадрами. Не теряя присутствия духа, я начинаю рассматривать вешалки с одеждой, которую можно одолжить на время съемок.

– Я вчера прочитала, что матери там все переделывают, – шепчет кто-то с другой стороны вешалок. – Нос, грудь, глаза, щеки, колени. Вот почему никто не видит ее: они меняют в ней детали одну за другой, как в старом автомобиле.

– Колени? – выдыхает кто-то в ответ. – А разве так бывает?

– Конечно, бывает. К тому же горячему муженьку нужны другие колени, помоложе, не такие дряблые, если ты понимаешь, о чем я.

– Как это грустно, когда исчезает природная красота. Это как смотреть на яблоко, которое портится в корзине для фруктов. Дочка, которую мы нарядили в золотое, взяла лучшее с обеих сторон, правда? Посмотри, какое лицо! Но вялая, как кочан капусты. Всегда одинаковая.

Чувствую, что у меня горят щеки; моя любимая Эффи не капуста! Это редкое, исключительное сочетание красоты и доброты! К тому же мамины коленки очень бодрые. Я их обе видела.

– Вообще-то, – продолжает второй голос, очевидно, отпаривая брюки, – кого мне действительно жаль, так это старшую сестру. Что за нос. Что за тени на глазах в стиле девяностых. А ведь она была очень классной в свое время. Помнишь то шоу?

– О боже, правда? Но ее нельзя винить… Как думаешь, она…

– Здравствуйте! – Я решительно раздвигаю ряды одежды и просовываю внутрь голову, доверительно улыбаясь. – Если вы не слишком заняты, может быть, теперь вы и меня подготовите к съемкам? Также, если хотите, можете получить мой автограф.

Делаю шаг вперед и вручаю им свои заранее подписанные фотки.

Главным образом потому, что я профессионалист, Валентайн и всегда должна вести себя с достоинством, я, конечно, не могу врезать своим потенциальным

обожателям за то, что они снова разносят мерзкие слухи о моей семье. Но все-таки Мерси – моя старшая сестра, и только я имею право говорить о ней гадости.

– Извините, – говорит более высокая, уставившись на меня, – а вы кто?

– Хоуп. – Я решила немного покружиться, чтобы они могли на глаз сразу снять с меня мерки. – Самая юная из Валентайнов, а скоро стану и самой знаменитой. Конечно, я в самом конце вашего списка, но можете не беспокоиться. Я уже прекрасно обучена тонкому искусству беатификации, поэтому во всем вам помогу.

Они с ужасом смотрят друг на друга, потом, наверное, решают, что я не могла услышать их разговора, и заметно расслабляются.

– Беатификация – это ведь процедура, которую совершает папа римский, чтобы сделать кого-то святым?

– Ага, – кивает вторая. – Но, конечно, в этом нет никакого вреда.

– От меня точно не будет никакого вреда, – уверяю я их с сияющей улыбкой. – Наоборот, вы увидите, что я совершенный паразит в этом деле!

В полном восторге я выбираю шикарное фиолетовое платье от Веры Вонг.

Сначала мы немного пробуксовываем (с одной стороны мои волосы стали слегка волнистыми, сзади появились более тугие локоны, а спереди – распушенные прядки), но потом они сдаются и просто собирают все в хвост. Шесть минут они тратят на то, чтобы подобрать правильный тональник, а потом спасают положение толстым слоем бронзера. К этому добавляются сверкающие фиолетовые тени, помада и золотой хайлайтер (это просто бомба!).

Я тем временем репетирую свой выход перед зеркалом: закусываю губы и улыбаюсь, делаю загадочный взгляд, смотрю восхищенно и смущенно и т. д. Этот ассистент фотографа будет волосы на себе рвать, когда поймет, что я существую, а это случится буквально с минуты на минуту. Я – потрясающее явление.

Сияя, наконец направляюсь к моим сестрам и брату.

Они стоят все вместе и переливаются в свете ламп: Фейт в золотом, Мерси в серебряном, а Макс в бронзовом.

– А вот и я! – говорю затаив дыхание и втискиваюсь между ними. – Простите за задержку. Не волнуйтесь, уже можно начинать.

Втягиваю щеки, выпячиваю грудь и поворачиваюсь так, чтобы казаться совсем плоской.

– Снимаем!

В наступившей тишине мои сестры и брат смотрят на меня.

Потом – друг на друга, затем – на бабушку.

Следом – друг на друга, потом – на фотографа.

И опять – на меня.

– Хм-м-м, – говорит Макс.

– По, – говорит Фейт.

– Идиотка, – говорит Мерси.

– Хоуп, – бабушка хмурится, обращаясь ко мне со своей позиции, прямо за спиной фотографа, – я думала, ты все понимаешь. Ты не будешь участвовать ни в съемках, ни в интервью.

Я смотрю на нее.

– Но…

– Ты знаешь правила. Тебе еще нет шестнадцати.

Чувствую себя так, будто моего персонажа убили за несколько секунд до того, как начинается заставка фильма.