Валлиста

Браст Стивен

Кроме меня, здесь по-прежнему все были теклы; полагаю, если бы в кабак внезапно вошел представитель одного из благородных Домов, никто не знал бы, как себя вести.

Я кашлянул.

– Мы тут говорили о жене Атранта. Как ее звали?

– Ее милость.

– Что, так и звали?

– Другое имя мне неизвестно.

Я кивнул.

– Так что с ней случилось?

– Не знаю. Нам никто так и не сказал.

– А если верить слухам?

Она рассмеялсь.

– О, этого хоть отбавляй. Что один из экспериментов его милости вышел

из-под контроля. Что она сама отравилась в порыве отчаяния, наблюдая, как он преступает законы природы. Что пришел бог и взял ее себе в жены. Что он убил ее, когда она угрожала обратиться к герцогу с жалобой на его беззаконную магию. Что он принес ее в жертву, дабы обрести могущество...

Мне продолжать?

– Не надо, суть я уловил. Кто может точно знать?

– Его милость.

– Вот спасибо.

Она пожала плечами.

– Ладно, а еще кто?

Она задумалась.

– Может быть, Хевлика.

Я кивнул.

– Может, и найдется способ ее повидать.

– Она должна скоро быть.

– Что? Здесь? Она что, приходит сюда выпить?

– Она здесь танцует, пару раз в неделю.

– А. Я думал, она танцует только для Атранта.

Уффак нахмурилась.

– С чего ты так решил?

– Да вот сам не знаю.

Смерив меня недоверчивим взглядом, она что-то проворчала. Народу еще прибавилось. Я бывал на выступлениях - театральные представления, концерты, - где возбужденное предвкушение нарастало с каждой минутой в ожидании начала. Здесь не было ничего такого, все вели себя расслаблено, словно то, что сейчас будет - просто часть вечера, а не особый случай, что-то наподобие ужина в выходень. Есть что предвкушать, но совершенно незачем ломать стулья.

Я купил нам еще пару кружек пива. Стоит заметить, что хозяйка принесла напитки и взяла с меня деньги; для всех остальных она просто делала пометки на доске, что стояла у нее за стойкой. Впрочем, не могу с уверенностью утверждать, это потому что я человек, или просто потому что нездешний.

Я ждал начала представления.

13. Принесенная ветром

Прибавилось еще народу, которые расселись за столами, а потом еще этим уже пришлось стоять у стен, потому что стулья закончились. Хозяйка передвигалась по залу с грацией дзура в гуще сражения, разнося напитки.

А потом появилась она - Хевлика, на вид такая же, какой я ее помнил.

Она улыбалась и кивала, направляясь к сцене. С ней жел мужчина, текла, он нес незачехленный музыкальный инструмент, в котором я опознал лант. Он опустился на стул, который специально поставили у края сцены, и принялся настраивать инструмент, а Хевлика обходила зал, здороваясь со зрителями и вообще источая изящную вежливость, доступную лишь иссолам. Я коснулся рукояти Леди Телдры и вспомнил то, о чем совершенно не хочу говорить.

В конце концов она поднялась на сцену, шепотом пообщалась с лантистом, и - началось.

Я

уже описывал, как танцует Хевлика. Не буду пытаться повторить это описание. Просто скажу, что пока она не закончила, я не осознавал, что все это происходило на площадке, которой едва хватало на полный шпагат (это когда они раздвигают ноги до такой степени, что упираются в пол чреслами; кое-что я все-таки об этом знаю). И то, что я в упор не видел, как трудно ей вписаться в столь небольшое пространство - само по себе кое о чем говорит. Хотел бы я лучше разбираться в танцах, тогда сумел бы описать подробнее.

Но теклам точно понравилось. Они все затаили дыхание, а глаза у них были такие же круглые, как у Уффак. Думаю, Хевлика танцевала около часа, может, чуть больше, без перерыва, но это время промелькнуло совершенно незаметно. А когда она закончила, все восхищенно вопили, и орали, и топали ногами, и я тоже вместе с ними, а еще я гадал, сколько тысяч часов нужно потратить, чтобы заставить каждый мускул делать именно то, что нужно сделать, выполнять наитончашие движения, и объединять все это с музыкой.

Если кто-то спросит, что есть магия - вот она, самая что ни на есть истинная.

Народ потихоньку успокоился, и Хевлика и лантист покинули сцену, однако никто не расходился - похоже, после выступления артисты снова обходят зрителей, приветливо улыбаются и заразительно смеются. Она иссола; я должен был это предвидеть.

Лишь после того, как она пообщалась с народом, те, кто обменялся с нею парой слов, медленно поднимались, прощались и пробирались к двери, словно это также было традиционной частью выступления. В конце концов Хевлика с лантистом добрались до нашего стола; они были несколько удивдены, увидев меня, но все так же улыбались, а с Уффак поздоровались, назвав ее по имени. Наши комплименты насчет представления они приняли с вежливой скромностью, при этом давая понять, что им очень приятно.

Когда они двинулись к следующему столу, Уффак поднялась, хрустнув суставами, и уточнила:

– Я заработала монеты?

– О да, - ссказал я.

Она кивнула.

– Тогда доброго тебе вечера, выходец с Востока. А мне надо утром кормить кетн.

– "Или к выходню не будет ветчины", - закончил я поговорку. Она поджала губы; я привстал и поклонился, что, похоже, подняло ей настроение.

Вот что получается, когда общаешься с иссолами. Уффак ушла, а я сел обратно.

"Долго еще, босс?"

"Еще немного. Прости."

"Ладно."

Я заказал еще пива. По сравнению с вином оно было великолепным.

Подождал, пока Хевлика и музыкант пообщаются со всеми; кабак к этому времени почти опустел - остались только артисты, утомленная хозяйка и старик, храпящий за столом в окружении пустых кружек. И когда Хевлика проходила мимо меня, я проговорил:

– Позволено ли мне отнять у вас минутку для разговора, миледи?

На вопрос такого рода иссоле весьма нелегко ответить отказом; танцовщица беспромедлительно кивнула и опустилась на соседний стул.