Валлийская колдунья

Грассо Патриция

– Старина Генрих любил поражать роскошью. Хэмптон-Корт – это памятник, который он воздвиг себе.

Резиденция походила на улей, здесь кипела жизнь. По двору, громыхая, двигались экипажи, кареты и телеги. Во дворец приезжали поставщики съестных припасов, купцы, торговавшие нарядами, ювелиры и целые семейства дворян. Одни из них покидали резиденцию с надеждой, другие – с разочарованием.

Кили с наивным изумлением смотрела на царившее оживление. Хэмптон-Корт походил на большой город, и суета в нем ошеломляла человека, впервые попавшего сюда.

– Здесь

никому нет покоя, – заметил герцог.

– Знать приезжает сюда, чтобы получить власть, – промолвила леди Дон.

– Или ее иллюзию, – добавил герцог.

Слушая разговор отца и графини Чеширской, Кили думала о том, что это их мир, в котором ни Меган, ни она сама не смогли бы жить.

– Люди приезжают ко двору, надеясь разбогатеть, – сказала графиня.

– Но их надежды не всегда сбываются, – заметил герцог.

– Они мечтают сделать карьеру или добиться славы.

– Но подчас уезжают, попав в опалу из-за своих бесчестных поступков.

Войдя во дворец, герцог провел своих дам по запутанному лабиринту коридоров и длинных галерей. Мимо них сновали одетые в синие ливреи лакеи, державшие в руках подносы с едой, и слуги с охапками дров, спешившие передать свою ношу истопникам, которые должны были разжечь огонь в каминах.

Герцога, сопровождавшего Кили и леди Дон, на его пути встречали приветственные возгласы и любопытные взгляды кавалеров и дам. Придворные, на лицах которых было написано удивление, задавались вопросом, кто эта юная красавица, шествующая рядом с Робертом Толботом по лабиринту коридоров Хэмптон-Корта.

Зачарованная нарядно одетыми дамами и кавалерами Кили во все глаза смотрела на них. Леди были одеты в платья с фижмами и очень смелыми глубокими вырезами, на всех без исключения сверкали драгоценности. Мужчины при дворе носили облегающие фигуру штаны до колен и парчовые камзолы, обшитые кружевами, с пуговицами из драгоценных камней. Их наряд дополняли яркие шелковые чулки, подвязки с золотыми блестками и кожаные туфли, украшенные элегантными розетками. Кили заметила, что некоторые мужчины носят серьги и румянят щеки.

– Я чувствую себя здесь не в своей тарелке, – прошептала Кили, которой казалось, что она воробей, попавший в клетку к павлинам.

– Не тушуйтесь, дорогая моя, ваша естественная красота превосходит их искусственный блеск, – сказала графиня и, улыбаясь, кивнула группе придворных, проходивших мимо.

Наконец они подошли к залу для аудиенций, и Кили охватило волнение.

– Успокойтесь, – сказала графиня, заметив, в каком состоянии она находится.

– Нам придется немного подождать, – промолвил герцог, обращаясь к дочери.

Все трое некоторое время стояли у дверей, храня молчание. Бросив взгляд в сторону коридора, Кили увидела двоих мужчин, одетых в черное, которые приближались к ней и ее спутникам. Их мрачного цвета наряды не соответствовали окружавшей обстановке роскоши. Они походили на двух ястребов, вторгшихся в вольер, где резвились канарейки.

В одном из направлявшихся к ней мужчин Кили внезапно

узнала Ричарда Деверо, на лице которого переливались всеми цветами радуги синяки. Хотя Кили и не собиралась прощать ему того, что он прибегнул к уловке, чтобы жениться на ней, все же вид его разбитого лица заставил ее вздрогнуть. Она не стоила того, чтобы он так сильно страдал. Кили захотелось дотронуться до его ссадин и облегчить его боль с помощью магии.

Граф и его спутник были уже совсем близко, и Кили опустила глаза. На ее щеках выступил румянец.

– Доброе утро, ваше сиятельство, – поздоровался Ричард.

– Здравствуйте, Базилдон, – сказал герцог, кивая. – Доброе утро, Берли.

– Приветствую вас, дорогая графиня, – промолвил Ричард, склоняясь, чтобы поцеловать руку леди Дон.

И только после этого граф обернулся к Кили.

– Ранним утром вы еще прелестнее, дорогая, – сказал он с улыбкой и, поцеловав ее руку, обратился к своему спутнику, мужчине средних лет: – Лорд Берли, разрешите представить вам леди Кили Глендовер, побочную дочь Ладлоу и, надеюсь, мою будущую жену.

Граф сказал это легко и непринужденно. По-видимому, его нисколько не смущало то, что Кили – незаконнорожденная. Но Кили готова была сгореть со стыда. Потупив взор, она сделала реверанс.

– Доброе утро, юная леди, – сказал Берли, окидывая девушку пристальным взглядом.

Он остался доволен тем, что увидел, и, кивнув стоявшей у зала для аудиенций страже, вошел в помещение, в котором королева обычно принимала своих гостей.

Почувствовав на себе пристальный взгляд графа, Кили прислонилась к стене, закрыла глаза и стала молить богиню мать, чтобы та даровала ему исцеление. Ее губы беззвучно шевелились.

– Вы молитесь о том, чтобы королева отказала мне в моей просьбе? – спросил Ричард.

Кили открыла глаза.

– Я молилась о вашем выздоровлении, милорд, – ответила она.

На губах Ричарда заиграла улыбка.

– Вы сегодня особенно прекрасны. Розовый цвет вашего наряда гармонирует с девичьем румянцем на ваших щеках.

Кили не успела ответить на его комплимент. Дверь зала Распахнулась, и появившийся на ее пороге лорд Берли жестом пригласил герцога Ладлоу и графа Базилдона войти. Леди Дон и Кили остались ждать в коридоре.

– Не волнуйтесь, дорогая моя, – сказала графиня. – Вы по всем статьям подходите Деверо.

– Но почему вы так в этом уверены?

– Потому что, вступив в брак с вами, он достигнет сразу же трех вожделенных целей: получит вас в жены, породнится с вашим отцом и сможет добиться назначения на службу в Ирландию.

– Но какая связь существует между мной и Ирландией? – удивилась Кили.

– Деверо запрещено служить за границей, пока у него не родится наследник, – объяснила графиня.

Эта новость неприятно поразила Кили. Оказывается, ее использовали. Она должна родить графу сына. Кили вспомнила свою несчастную мать, у которой постоянно случались выкидыши. Мэдок Ллойд, по существу, убил ее, заставляя вынашивать детей.