Вальс с негодяем
Шрифт:
— Перестаньте…
— Вы страдали… Может быть даже плакали…
— Хватит…
— А ведь у вас был жених, Белла! Ваш суженый, нареченный, как это называется? Ваш настоящий? Тот, которому вы сказали «да»?
Ей казалось, что она сейчас провалится в глубокий колодец, крышка захлопнется, и она останется в темноте. Одна. Навсегда.
Она почувствовала его руки на своем теле, жесткость его торса… Кажется, она все-таки потеряла сознание? Ей с трудом удалось поднять веки, все было в дымке…
Она действительно предала
Перед глазами стояли строки его дьявольского плана…
Действие второе, неожиданная встреча. Да, она была неожиданной эта встреча ночью в библиотеке… Но как он узнал, что она пойдет туда? И бросится ему на шею… сама…
Она снова и снова проваливалась в бездонную яму, неожиданно что-то обжигающее оказалось внутри неё, омыло рот, пролилось вниз, она закашлялась и пришла в себя.
— Тихо, это всего лишь бренди. Сейчас будет легче… Нужно дышать… Вот так, моя дорогая…
Она смотрела на него и не могла узнать… Это же был он! Её Гэбриел! Его глаза, его губы, его запах… Почему же он такой… чужой и далекий?
— Как вы узнали, что я пойду в библиотеку ночью?
— Белла, все это не важно… Давайте забудем этот нелепый фарс…
— Вы заставили мою горничную унести бумагу?
— Белла…
— Действие третье, идти до конца… Так, кажется, вы написали? Зачем же вы благородно дали мне возможность избежать позорной участи?
— Белла!
— А потом подложили мне ключ, зная, что я не откажусь от вас…
— Белла, моя птичка…
— Нет. Довольно. Пустите меня.
— Никогда! И ни за что! Я признаю, да, я приехал сюда с одной целью — соблазнить вас, но все изменилось…
— Изменилось?
— Я… я полюбил вас, Белла. Поверьте мне, это правда. Я говорю искренне… так искренне, как не говорил уже давно…
— Вы полюбили меня?
— Да, Белла, да! Я люблю вас. Люблю… Люблю…
Он покрывал поцелуями её лицо, но его прикосновения не отзывались как прежде жаром желания. Наоборот, каждое прикосновение замораживало еще сильнее её и без того застывшее от ужаса тело. Он почувствовал это…
— Белла? Посмотри на меня!
Она с трудом смогла поднять веки. Он был все так же красив, до боли, до слез красив, но лицо его, вчера еще такое родное сейчас казалось абсолютно чужим.
— Я не отпущу тебя! Я не отдам тебя ему. Этой ночью ты стала моей, и это навсегда! Только это имеет значение! Только это — истинно!
Что она могла ответить? Зачем было что-то отвечать ему?
— Сейчас мы спустимся в гостиную и поговорим с баронессой. Потом я поеду к епископу за специальным разрешением. Нет, мы поедем вместе. Думаю, твоя тетушка не откажется сопровождать нас. Обвенчаемся в Лондоне. Потом поедем в мое поместье, в Кент.
— Да, милорд…
— Белла, прошу тебя, успокойся… Я знаю, тебе сейчас трудно простить
— Не нужно… Только не на коленях…
Она снова пережила мучительный приступ тошноты, вспомнив, как стояла перед ним ночью, обнаженная телом и душой…
— Белла…Поцелуйте меня.
Она посмотрела на него — в глазах все еще был туман непролитых слез… затем обняла его за шею и притянула губы. Ей не хотелось, чтобы поцелуй был горьким. Он ждал, когда она сама раздвинет губы, когда дотронется до его рта своим нежным языком. Белла целовала его так, словно не было боли и горечи, разочарования или отвращения…
— Белла…
Он атаковал её рот со всей ненасытностью страсти, это была яростная схватка, доказательство победы и преимущества.
Когда, наконец, он оторвался от её уст, Белла робко улыбнулась…
— Я думаю, тетушка ждет нас…
— Белла… я почти не надеялся…
— Вы любите меня?
— О, да!
— Сейчас это главное. Пусть прошлое остается в прошлом…
Он еще раз прижал её к себе, упиваясь божественным вкусом её губ. Потом усадил её в кресло и бросился в гардеробную, чтобы повязать свежий галстук.
Глава 29.
Белла встала и подошла к бюро. Суит был очень похож на мать. Ей было жаль этой красивой женщины.
Когда он вышел из-за двери, на ходу пытаясь придать галстуку нужную форму, Белла осмелилась задать вопрос.
— Я хочу спросить у вас… Как вы узнали, что граф Холланд и… ваша мать…
— Нет. Не было никакого «граф и моя мать». Это звучало иначе. Граф принудил мою мать. Он растоптал её чувства. Пытался растоптать её тело… Но ему не удалось затронуть её душу. Он не сломал её. Она до конца оставалась чистой.
— Как вы узнали?
— Я случайно застал его в нашем доме. Он не знал, что я должен приехать из Итона. И мама тоже не знала.
— Это было ужасно?
— Я не хочу говорить об этом.
— Мне надо знать. Пожалуйста.
— Белла… Не надо… Это очень темная сторона моей жизни…
— Я должна знать.
— Ну, хорошо. В принципе, вы имеете право знать, до чего может опустится Холланд. Любой Холланд…
Его глаза потемнели. Он весь потемнел, как будто эта мрачная сторона его жизни в любой момент могла бросить на него тень…
— Я приехал на каникулы на два дня раньше — мчался верхом, загоняя коня, которого выиграл у одного из однокашников. Встретить меня и доложить было некому, слуг у нас было мало. Мама жила тогда в небольшом коттедже, вдовьем домике на границе владений Холланда. Я зашел в дом тихо, хотел сделать ей сюрприз. Поднялся на второй этаж… дверь была приоткрыта…
Суит сглотнул, голос его стал глухим и резким. Словно он вновь переживал тот момент, навсегда изменивший его жизнь.
— Она стояла перед ним на коленях…