Вальс с негодяем
Шрифт:
Особенно тяжело стало, когда ей пришлось пересесть в почтовую карету. Нужно было сохранить инкогнито, что было нелегко, учитывая, каким болтливым оказался один из пассажиров.
Наконец показалась гостиница, в которой должен был находиться Уильям. Господи, только бы он все еще был там! Только бы! Ей ужасно надоело неудобное и неприличное мужское платье, волосы под шляпой, наверное, превратились в кокон, который невозможно будет распутать, сапоги натерли ноги, хотя большую часть пути она сидела…
Хозяин подтвердил, что граф Холланд остановился у них и, узнав, что у мальчишки
Она взлетела вверх по лестнице, несмотря на усталость, на то, что после нескольких часов, проведенных в седле, а затем почти целого дня тряски в почтовой карете у неё болело все тело. У двери комнаты остановилась, переводя дух. Стучать? Да, она не может войти без стука…
Господи…Она сейчас увидит Уильяма… Как она посмеет посмотреть ему в глаза? Как? Белла прислонилась к стене и сползла вниз, в горле стоял ком, слезы подобрались к самой границе век… Не посмеешь взглянуть в глаза? А сделать то, что ты сделала, ты посмела? Предать! Обмануть того, кто любит искренне! Чисто! Внезапная ненависть к себе потрясла её. У неё нет права сидеть тут вот так! Не права плакать! Она должна ответить за свое преступление!
Сглотнув, Изабелла поднялась и решительно постучала. Из-за двери послышался такой родной голос.
Она распахнула дверь, шагнула, словно в геенну огненную. Стянула шляпу, позволяя длинным локонам упасть на плечи…
— Уильям!
Увидев девушку, граф вскочил с кресла, в котором сидел, просматривая бумаги, его губы дернулись было, складываясь в улыбку, но в то же мгновение он словно понял, и…сердце остановилось…
— Люцифер…
Он сказал это тихо, но в его голосе смешались ярость и боль. Изабелла почувствовала, что проваливается в глубокую, темную, липкую яму.
Холланд успел подскочить к ней и подхватить прежде, чем она упала. Его невеста была в глубоком обмороке. Он осторожно положил её на кровать. Руки графа дрожали. Он чувствовал, как по телу бегут мурашки, оставляя ледяной след… Этот негодяй добрался до неё… Посмел тронуть самое дорогое, самое чистое создание на земле…
«Вы сказали — создание! — …Женщина»… Он вспомнил тот день и тот памятный разговор. Самый счастливый день его жизни…
«Я… я еще никогда не любила, но… мне хорошо с вами, я думаю о вас, когда вас рядом нет и когда вы рядом, и я могу говорить с вами обо всем на свете! И мне так легко с вами! И все время хочется смеяться! И… я все время счастлива! Каждую секунду!
— Вы думаете, это любовь Белла?»…
О, Господи! Почему? Почему он не открылся ей? Почему не сказал, с какой стороны ждать удара? И… что это за удар? Что посмел совершить этот ублюдок?
Холланд осторожно развязал ленту её плаща, потом расстегнул пуговицы у ворота… Нужно было привести её в чувство. Он бросил взгляд на стол, на котором лежала фляга с бренди.
Изабелле показалось, что в неё по капле втекает жидкий огонь. Она помнила это ощущение… Когда это было? Не прошло и суток, а казалось — в другой жизни…Открыв глаза, девушка увидела склонившегося к ней Уильяма. Такое родное лицо, исполненное нежности…
— Уильям…
— Милая, все в порядке… Я дал вам немного бренди,
— Да… обжигает…
Она чуть поднялась на локтях, и мужчина помог ей сесть.
— Уильям…
— Изабелла, послушайте меня. Что бы ни случилось…Во всем виноват я, только я один, я должен был предупредить вас, рассказать… Господи, я думал, что скрывая нашу помолвку, защищаю вас…
О, какое великодушие! Она была не достойна его, не достойна! Как же сделать это? Как рассказать?
Она не могла произнести эти слова. Господи, сейчас, это казалось немыслимым! Это невозможно было произнести, как же она могла это сделать?
Белла закрыла глаза. «Ты, низкое существо! Имей мужество признаться, раз у тебя хватило наглости сделать»! её внутреннее «я» было безжалостно…
— Я предала тебя, Уильям…
— Изабелла…
В её голове словно огромные молоты выстукивали страшные слова, которые она должна была сказать…
— Милорд граф, я освобождаю вас от всех обязательств. В нынешних обстоятельствах я не могу оставаться вашей невестой.
— Белла, о чем вы говорите? Я не понимаю? Я… люблю вас! Что бы ни случилось, я…
— Я предала вас! Я…
— Любовь моя…
— Нет, не надо, я не вынесу… Я…
Она снова закрыла глаза, словно пытаясь погрузить себя в омут отвратительных воспоминаний…
— Я попалась на крючок… как рыбка… Серебристая, маленькая рыбка…
Господи! Это был знак! Только сейчас сформировалась в её голове эта мысль. Знак свыше, который она не смогла или не захотела понять…
— Белла, я знаю, как умело он расставляет сети.
Он в точности повторил слова Виктории!
— Да, умело… Мне казалось… я поверила… Почему я поверила ему?
Граф глухо застонал, как же больно было видеть её в таком состоянии! Она была словно ребенок, потерявшийся в чаще леса… Холланд все еще не знал точно, что именно произошло между Беллой и Люцифером, но как же он не хотел верить в то, что свершилось самое страшное!
— Моя дорогая… прошу вас… Вы должны успокоиться… Я попрошу принести вам, что-нибудь поесть. Еще, думаю, не помешает горячая ванна…
— Уильям, я полюбила его. Мне казалось, что я полюбила… Я… я больше не чиста…
Ему показалось, что из его сердца разом выкачали кровь. Это было больно… Очень больно. Но не за себя! За неё… только за неё! Что же пришлось пережить этому маленькому, такому светлому созданию! Это она называет себя не чистой? Господи… если бы она только знала ВСЮ правду! Кто тут чист, а кто… кто завяз в самой глубокой трясине лишь потому, что был порождением зла… Самого настоящего зла…
Она резко притянул её к себе, обнимая одной рукой, и уткнулся подбородком в её макушку. Что же сделать, чтобы помочь ей? Как утешить? Чем облегчить её страдания? Её судорожный вздох придал ему решимости.
— Леди Изабелла, я имел честь просить руки вашей, и я хочу чтобы вы знали, чтобы ни случилось, самое большое мое желание — сделать вас моей женой, моей графиней!
— Вы не понимаете… Я не смогу… Я даже не могу смотреть вам в глаза сейчас.
— Я убью его!
— Нет!
Еще один точный удар в сердце…