Вампир для истинной королевы
Шрифт:
— Ох, — сказал он, — приношу глубочайшие, самые глубочайшие извинения, какие только могут быть. Только не говорите ничего его светлейшеству, иначе не миновать мне высылки из королевства!
— Вы так хорошо пели, — только и выдохнула я, — мне подумалось, что…
И побрела прочь, понимая, что только круглая идиотка могла придумать себе влюбленного Альберта.
— Погодите, леди Агнесса! — неслось вслед, — погодите! Я…
Он догнал меня и, преданно глядя в глаза, протянул конверт нежно-зеленого цвета.
— Что это? — я подозрительно
— Приглашение, — побагровев, признался он, — я, видите ли… я, собственно… По делу пришел.
— Да? И что же это за дело такое? — мрачно поинтересовалась я, — совращение моей доброй служанки?
— Ну что вы, леди Агнесса, — затараторило дитя светлого леса, — гитара — это я так, для приятности… А это приглашение на завтрашний бал в честь вашей помолвки.
— Замечательно.
Я взяла конверт и продолжила свой путь к дому. Эльф постоял-постоял, провожая меня взглядом, а затем подхватил гитару и легкой походкой отправился восвояси.
Что тут можно сказать? Приглашение на бал только усилило мою грусть. На самом деле я ведь никому здесь не нужна, и предстоящий бал — это всего лишь жест вежливости со стороны короля Эльфира.
На душе было тяжело, но не это главное — под сердцем снова завозилось нехорошее предчувствие. Что-то должно было произойти, причем скоро. Но что?..
Потом вернулся Этьен, довольный, словно наевшийся сливок котяра. Парик сбился набок, могучий бюст тоже. В отличие от меня, у Агаты было превосходное настроение и, между прочим, подозрительно смазанная помада.
— Агнессочка, — проворковал Этьен, выгружая прямо на кровать десятки локтей шелка, — мы с Эвелиной так замечательно провели время! Да и королевский портной, он просто душечка — еще никто здесь не был с нами тек любезен! Я принес тебе отрез на платье, вот этот, лиловый, а вот этот, алый, Эвелина предложила выбрать мне.
— Ты же в нем будешь как большая морковка, — сердито отозвалась я, — или как гигантский помидор.
Счастливый вид Этьена заставлял еще больше думать о собственных невзгодах.
— Ничего подобного! — взвился он, — Эвелина сказала, что красный — это цвет страсти!
— Да-да, очень вовремя, мой дорогой. Не прошло и полудня, как я слушала серенады — которые, между прочим, исполнял твой поклонник! Самое время становиться страстной дамой, не находишь?
— Да ты просто завидуешь! — фыркнул Этьен и, сграбастав в охапку рулон алого шелка, обиженно удалился.
А я, поразмыслив, пришла к выводу что — да. Немного завидую.
Вечер подкрался незаметно.
Если до полудня время текло величавой равнинной рекой, то после обеда оно уподобилось бурному горному потоку. Только, кажется, мы отобедали — и вот уже солнце плавает в клубничном желе, румяня весенний лес и рисуя на земле длинные тени.
— Этьен, — позвала я. Он продолжал дуться на меня и
Это, конечно, было нечто новое — раньше такими глазами Этьен смотрел исключительно на свежайшую свиную отбивную с жареным луком и зеленью.
— Не обижайся. Я и правда тебе немного завидую, — честно призналась я, — ты даже не представляешь, как ужасно осознавать, что тебя возьмут замуж через сто три года, а до этого придется как заколдованной принцессе просидеть в темно-розовой спальне с призраком из шкафа!
— Ты правда думаешь, что я буду выглядеть кошмарным помидором? — плаксиво поинтересовался он. Оказалось, выпорхнувшие у меня едкие слова намертво засели в этьеновой голове.
— Что ты, что ты! — я испуганно замахала руками, — если уж Эвелина подобрала тебе этот цвет, то ты будешь выглядеть в нем просто восхитительно! Но если уж совсем откровенно, мне кажется, что тебе бы куда больше подошел глубокий синий, а этот отрез… Может, его лучше подарить Эвелине? Красный удивительно хорошо сочетается с каштановыми кудрями и смуглой кожей…
Этьен тяжело вздохнул и заморгал на меня по-коровьи добрыми глазами.
— Наверное, ты права, Агнессочка. Это я деревенский лопух и ничего не смыслю в моде!
Еще с пол часа мы утешали друг друга, потом все-таки решили отдать алый шелк Эвелине, а для Агаты добыть синего бархата, который идет всем рыжим и светлокожим дамам. Затем, когда подошло время отправляться спать, Этьен как-то застенчиво пробормотал, что хочет эту ночь провести на веранде, подальше от призрачной девушки.
Я согласилась — но, конечно же, не потому, что имела виды на призрачного эльфийского юношу. Скорее я имела виды на тайный ход, ведущий в королевский дворец.
На том и порешили. Этьен удалился в свою новую спальню, а я заперлась изнутри на щеколду и приступила к сборам.
Итак — черные облегающие штаны, черная куртка с капюшоном. На талию — пояс с ножнами, где дремлет, дожидаясь своего часа, кинжал. К поясу же я прикрепила плетеный кошелек с набором отмычек. Я ими никогда в жизни не пользовалась и потому немного переживала по поводу предстоящих экспериментов.
Последним штрихом к моему шпионскому облачению стали мягкие сапожки, которые оказались как раз по ноге — словно противная леди Вьенн заранее была осведомлена, какого размера мои ступни.
Ну, вот и все. Пора. На Светлый лес опустилось покрывало ночи, выкатилась ущербная луна, разбросав по земле серебристые лоскуты и тронув деревья невесомой вуалью. В сердце кольнула привычная тоска, вернулось желание взмыть вверх, в прохладное темное небо, и лететь, лететь…
Впрочем, довольно несбыточных мечтаний. Я решительно взяла лампу, проверила уровень масла и шагнула к шкафу — оставалось надеяться на то, что мне не придется столкнуться с неведомой леди в узком коридоре.
Лаз открылся легко, как и в прошлый раз; в лицо повеяло сыростью и унынием заброшенного и всеми забытого места.