Вампиров не бывает

Светличная Лариса Владимировна

— Точно, должен.

— Кто?

— Женщина одна.

— Женщина? Зачем?

— Танцевать.

Девочки переглянулись. Не поняли. Настя переспросила:

— Зачем к тебе ночью женщина танцевать придет?

— Я обещала ее научить танцевать танго.

— Ты будешь танго с женщиной танцевать? — Настя всплеснула руками, и зверь упал на пол рядом с кошкой. Она сразу свернулась вокруг него калачиком, пожалела.

— Э… Миля…, - жалобно начала Ксюша, — сейчас вспомню, как нам в школе говорили… мы толерантные, да точно, толерантные, но может не надо, а?

— Глупости.

Я обещала научить, значит научу. А вы спать ложитесь.

— Да ни за что!

— Тогда хоть приберите свои игрушки.

Девочки засобирались, сложили в Настин рюкзачок какие-то железки и зверя. Потом чинно сели перед телевизором и стали ждать.

Елизавета пришла совсем поздно. Я уже думала, не придет.

— Можно войти? — спросила она на пороге, хотя я открыла ей дверь. Моя кошка в этот момент решила, что выспалась и удрала в форточку.

— Конечно, Елизавета, входи.

— Ну как, не передумала танцевать?

— Нет, только…, - я кивнула в сторону девочек. — У меня сегодня гости. Елизавета, это Настя и Ксюша. Мне не с кем их оставить. Если ты не возражаешь, то возьмем их с собой? Они очень воспитанные и спокойные девочки, пока мы танцуем, они тихо посидят и поиграют со своими игрушками. Правда, дети?

Я бросила мрачный взгляд на девиц, и они скромно опустили глазки, демонстрируя благородные манеры. Им очень хотелось поехать с нами.

Елизавета возражать не стала. Она совершенно искренне обрадовалась. Еще не знает, с кем связалась. Хоть бы терпения девочек хватило на ближайшие три часа. Они смирно дошли с Елизаветой за ручку до ее машины, вежливо похвалили красоту и машины и хозяйки, тетка чуть не прослезилась. Я села на переднее сидение, девочки сзади, Елизавета за руль, и мы поехали.

Дамочка чуть не пела от счастья. Может быть, я зря подозреваю? Вдруг у нее сегодня с самого утра просто хорошее настроение? Да и с девочками ей общаться не придется, я позабочусь. Мне с ними тоже не очень общаться хочется. С моими маленькими племянниками намного проще. Младший знает всего два слова «дай!» и «недодали!». Ему хватает, а кто его не понял — им же хуже.

— Елизавета, у тебя изумительная пластика и ты отлично запоминаешь движения! Уверена, что никогда раньше не занималась танцами? — спросила я ее через час.

— Нет, не занималась! — польщенная похвалой, улыбалась она.

— Может быть в детстве?

— Не помню детства, это было так давно.

Я улыбнулась шутке, но Елизавета была совершенно серьезна.

— А я отлично помню свое детство. Такое не забудешь! Родители таскали меня на все кружки и секции, которые смогли найти в Москве. Как давно это было, целых двадцать пять лет назад…

Я почти не врала, таскать по секциям меня начали с трех лет, а мне зимой будет двадцать восемь лет.

— Людмила, сколько же тебе лет? — Елизавета замерла прямо посреди холла, где мы танцевали.

— Двадцать семь. Через четыре месяца двадцать восемь.

— Не может быть!

— Почему? — испугалась я.

— Я думала, тебе отсилы двадцать.

Она мне нравится! Хорошая тетка. Я это вот сейчас поняла. Люблю комплименты.

— А мне

тридцать пять, — тяжело вздохнула Елизавета и осеклась, пожалела, что проговорилась.

— Некоторые племена людоедов считали, что если съесть человека, обладающего каким-либо качеством, то это качество перейдет к нему, — раздался тихий и вкрадчивый голос от лестницы.

— Глория, не мешай! — осадила служанку Елизавета.

Молодая женщина опустила глаза, бросив на хозяйку взгляд, значение которого я не смогла понять. Она только так и смотрит на Елизавету.

— И где теперь эти людоедские племена? Вымерли! — с чувством глубокого удовлетворения просветила я окружающих. — Все наши далекие предки, которые хотели остаться людоедами вымерли. Какая-то страшная болезнь мозга, не помню точно, я не врач.

К себе в гости Елизавета везла нас долго. Машина петляла по дорогам, а потом по каким-то закоулкам старой Москвы. Когда мы въехали в гараж, я уже думала, что меня укачает, а девочки уснут. Потом мы вошли в холл роскошной квартиры, а может и особняка, я не поняла. Угол украшал большой букет в напольной вазе, и я не определила, настоящий он, или искусственный, на второй этаж вела лестница, но мы туда не пошли.

В холле нас встретила служанка в форменном платье фиолетового цвета, ей в руки Елизавета бросила соболиное манто с плеч. Сперва я решила, что служанка — молоденькая девушка, но присмотрелась и поменяла мнение. Молодая женщина. Девушки таким тяжелым взглядом не смотрят, будто перед ее глазами столетья прошли. Но это она на нас с детьми так смотрела, а на Елизавету — по-другому, но не могу понять, что такой взгляд значит.

Елизавета приказала Глории отвести девочек в малую гостиную, а мы остались плясать в большом холле. Час прошел, теперь пора собираться и домой. Нас кое-кто отвезти назад обещал.

— Все было замечательно, Елизавета, ты прекрасная ученица, не зарывай талант в землю, продолжай заниматься! Отвезешь домой, или мы на такси?

— Глория, проводи Людмилу в малую гостиную к девочкам, мне надо переодеться, — поднимаясь вверх по лестнице, приказала Елизавета. На мой вопрос она не ответила.

Ладно, подожду. Хоть бы дети не уснули, а то будить их придется. По пути пощупала цветы. Оказались искусственные.

Дети не спали, а с довольными рожами сидели на диване. Малая гостиная впечатляла и дорогими портьерами на окнах, и диванчиками на резных золоченых ножках. Не впечатляли только картины с изображениями сценок из средневековой охоты на ведьм. Ну, кому что нравится. Зато рамки у картин дорогие.

— Девочки, вы хорошо себя вели? — строго спросила я после того, как Глория закрыла за мной дверь.

— Да. Видишь ведь, все на месте, ничего не сгорело и не сломалось! — совершенно не восприняли мою строгость дети.

— Вот и молодцы, сейчас поедем домой. Если хотите, то дома выпьем чаю и пойдем спать.

— Чай — да, спать — нет! — провозгласила лозунг Настя.

— Мне завтра на работу…

— Не с утра же!

— Будете себя плохо вести — вашим родителям пожалуюсь.

— Они тебе не поверят. А мы скажем, что хотели спать, а ты нас ночью к чужой тете повезла!