Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид

Молчанова Ирина Алексеевна

Молодой человек пересек дорогу. Злость куда-то исчезла, навалилась такая усталость, что он едва держался на ногах.

— Я ее не убивал, Вильям, — сухо произнес Лайонел, все так же продолжая рассматривать его.

— В тебе ее кровь! Разве нет?

Любимый талант брата — принимать обличья своих жертв — тех, чей крови испил.

— Да, — согласился Лайонел, медленно поднимаясь. — Я взял несколько капель у твоей драгоценной девочки, для дела. Мне хотелось пообщаться с нашим старым знакомым Шалаевым.

Вильям

облегченно выдохнул.

— С ней все хорошо?

— Вчера было именно так. — Лайонел отряхнул одежду и раздраженно прибавил: — А вообще, в телохранители я к ней не нанимался, поэтому если сегодня она случайно попала под фуру, я тут ни при чем!

— Ты не должен был… — покачал головой Вильям. — Уверен, встретиться с Шалаевым можно было как-то иначе.

Лайонел яростно сверкнул глазами:

— Хватит об этом! Если бы я захотел, ты бы ничего не узнал!

— Какова же цель?

Брат кивнул на пробоину в стене.

— Вильям, так, для сведения, ни один вампир в этом городе не способен меня просто уронить, уж не говоря о том, чтобы отшвырнуть… Признайся, ты смешал свою кровь? С кем?

— Я этого не делал.

Брат недоверчиво рассмеялся:

— Что же за мистика?

Вильям пожал плечами.

— Я ощущаю неконтролируемую ярость, но она быстро проходит.

Лайонел жестом боксера, приглашающего к спаррингу, подскочил к нему.

— Давай еще раз! Я хочу посмотреть!

— Не могу. Тебе не о чем беспокоиться, ты по-прежнему самое сильное существо в этом городе и одно из сильнейших существ на земле. Какие тебе нужны доказательства? Смешно!

Брат слегка толкнул его.

— Давай, черт возьми! Мне нужно понять!

Вильям попятился, повторил: «Не могу», — и быстро пошел прочь. Он никогда не думал о своей необъяснимой силе, считая ее явлением слишком редким и бесполезным. В такие моменты им всегда управлял неконтролируемый гнев, сменявшийся страшной усталостью. Когда сила впервые проявилась, он даже не стал говорить об этом брату, зная, как тот ревностно возьмется изучать удивительное явление.

Мокрые снежинки летели в лицо, молодой человек шел из одного двора в другой, пересекал дорогу за дорогой. Он знал, куда идет, и от этого чувствовал себя счастливым как при жизни, когда тайком ото всех сбегал на свидание к Элизабет. Волнение и радость переполняли его и точно возносили над землей.

У дверей квартиры на пятом этаже он с минуту постоял, набираясь храбрости. Сам себе казался ужасно глупым, безнадежно влюбленным и отвергнутым подростком.

Но вот послышались шаги, щелкнула железная щеколда и дверь отворилась. При виде Кати в белой футболке и легких домашних штанах Вильям не сдержал улыбку.

— Я пришел удостовериться, что с тобой все в порядке, — произнес он заранее заготовленную фразу и посмотрел на пластырь телесного цвета, приклеенный

к запястью ее правой руки.

Девушка спрятала ее за спину и шире распахнула дверь.

— Заходи, никого нет. — Она помолчала, затем едва слышно добавила: — Хочу тебя кое о чем попросить.

Он вошел и, не зная, что делать и говорить, замер на месте.

Их взгляды встретились, Катя облокотилась на стену. Ее лицо было бледнее обычного и волосы как будто тускней. На скулах залег лихорадочный румянец, она нервно покусывала нижнюю губу.

— Все что угодно, — заверил Вильям.

Катя опустила глаза и тихо произнесла:

— Пойду приму душ…

Глава 18

Поцелуев мост

Они шли по Дворцовой набережной в сторону Троицкого моста, держась за руки. В ночи раздавались лишь гулкие шаги и две тени бесшумно скользили по белой дороге. Вдали золотой шпиль Петропавловской крепости, проткнув черное небо как водный матрац, разлил по горизонту синие чернила. Крошечные серебряные звездочки над спящим городом, точно глаза всевидящих ангелов, следили за порядком.

Катя взглянула на своего безмолвного спутника и тихонько вздохнула. С субботней ночи прошло три дня, чувство вины еще никогда не пожирало с такой настойчивостью. Но другое чувство, осколком льда вошедшее в сердце, было сильнее. Оно подчинило себе все, что являлось когда-то важным. Жизнь как будто раздвоилась на «до» и «после», а между ними пролегла пропасть.

— Я не смогу тебя переубедить? — без особой надежды спросил Вильям.

Девушка крепче сжала его руку.

— Ты когда-нибудь хотел что-то так сильно, ради чего мог бы сделать абсолютно все?

— Да, — со значением посмотрел он на нее. — Стать человеком.

Она нервно рассмеялась:

— Прости. Очень похоже на мечту героя одной сказки. Деревянный Буратино хотел стать настоящим мальчиком.

Вильям шутливо пихнул девушку плечом:

— Да, наверно, это смешно. Твоя мечта, несомненно, куда достойнее.

— Осуждаешь, — пробормотала она.

— Да, — честно признался Вильям, — ты и сама знаешь.

— Я тебе противна?

Он долго не отвечал, и Катя со вздохом сказала:

— Я хочу быть собой, а не тобой.

Молодой человек остановился, резко притянув ее к себе.

— Ты мне не противна. А он тебя погубит! Потому что умеет только разрушать! И это не ты… — Вильям нежно взял в ладони ее лицо. — Ты другая — необыкновенная, добрая, отзывчивая. Ты хорошая!

Она засомневалась лишь на секунду. Слова были такими приятными и убедительными. Его прекрасные изумрудные глаза смотрели с любовью, но девушка в очередной раз поняла, что он слишком хорош для нее. От отвращения к себе к глазам подступили слезы, она зажмурилась и произнесла: