Вампиры [Vampire$]

Стикли Джон

— Потому, что этот бедный дрочер, который… Черт, он молод и ярок и, в своем деле, очень, очень силен. И он может делать это чертово дело-стрелять. Но он не хочет стрелять. Не хочет быть стрелком.

— Так что он ничего не делает вообще.

Аннабель нахмурилась.

— Джек, от твоих слов мое мнение о нем не становится лучше.

Он ухмыльнулся.

— Но разве ты не видишь? Разве ты не видишь, как он попался? Черт, он всегда был…

— Все, что я вижу — это вас вместе и молодой… молодой, я-не знаю-кто слишком напуган, чтобы

помочь тебе.

— Эй, там, леди. Он не просто напуганный. Кроме того, страшно умный. Он…

— Джек! Ты прекратишь защищать его? — воскликнула она. Он умолк, посмотрел на нее. — Чем больше ты его принимаешь, тем меньше он мне нравится, — сказала она с раздражением.

И он усмехнулся снова.

Что подвигло его улыбнуться снова?

У нее было плохое предчувствие.

— Джек, это то, на что ты надеешься, что вампиры перестанут пугать его?

Он покачал головой.

— O, нет! Они никогда не перестанут пугать его.

— И что?

— Рано или поздно, — прошептал он яростно, — они попытаются опустить его.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Последние Дни

Глава 22

Феликс уснул и проснулся поздно.

Он полежал немного, глядя на уродливые потолочные плитки, которые прямо вписывались в этот уродливый мотель. Затем он опустил босые ноги на пол и сел и подумал: Что, если она не пойдет со мной?

В конце концов у девочки не было семьи — за исключением этого, странствующего Дяди Харли, не так ли? — И Команда явно стала всем для нее. Она и Аннабель крепко сдружились, очень крепко. Она полюбила Джека и она полюбила большого Карла Джоплина и Кота и…

Дерьмо.

Он проделал свой утренний ритуал и затем принял душ и затем он уселся голым и закапал водой край постели и закурил сигарету и подумал: Что я могу предложить ей?

— Остаться в живых, во-первых! — пробормотал он вслух.

Но это звучит не так хорошо, как хотелось бы.

Поэтому он перестал думать об этом. Он погасил окурок сигареты и оделся во все чистое и собрал все свои вещи и уселся за маленький карточный столик, предусмотренный в номере.

Где лежали его кобура и пистолет.

Он посмотрел на них секунду, затем резко потянулся и выхватил Браунинг из кобуры, и тот скользнул — как и каждый приличный чертов пистолет, которым он когда-либо владел — так легко, так гладко, в его ладонь.

Он знал, или по крайней мере верил, что это ощущение было очень редким. До такой степени большинство людей не чувствовали себя естественно с огнестрельным оружием. Некоторые люди ненавидели его, и некоторые не видели его и большинство чувствовали себя немного неудобно и…

Но не он. Никогда. Браунинг ощущался так-же, как…

Просто как продолжение его руки.

Боже мой! Подумал он утомленно, по крайней мере с каким-то следом кривоватого юмора, что если все так-же просто, как и это?

Все

они были ужасно веселы, когда он добрался до апартаментов, но все было o'кей. Теперь, когда он принял решение уйти, ничто больше его не беспокоило. Ему даже понравилось. Даже полюбилось, рассесться вокруг этого выцветшего, покосившегося кофейного столика, разбирать жареного цыпленка, попахивающего Командным духом и хитрожопыми замечаниями и просто поступать как обычные люди, впервые попавшие в этот беспорядок.

Но… какого черта. Они заслужили пару улыбок. И Аннабель выглядела ослепительной, как всегда. И она была тут, с ямочками на щеках и чувством безопасности. И, ну, запах цыпленка был хорош.

И затем месса Отца Адама, после еды — это воспринималось, как o'кей, тоже. Феликс никогда даже не видел мессу, до того, как попал к этим людям и теперь… теперь это было совершенно естественно. Логично, может быть.

Феликс оставался в хорошем настроении еще двадцать минут, пока они не начали составлять План Боевой Операции и набросок подвала в доме Тети Виктории, сделанный Даветт, не стал слишком чертовски похож на Клебернскую Тюрьму.

Кажется, вампир Росс проделал немало ремонтных работ, чтобы защититься от солнечного света и любопытных глаз — там, внизу это выглядит как кровавый форт — и Даветт даже не видела всего.

— Тебе придется взорвать его, — сказал Феликс, стоя у них за спиной, пока она рисовала. — Как тюрьму.

— Не могу, — ответил Джек Кроу спокойно.

Феликс уставился на него.

— Что ты имеешь в виду: «не могу»?

Кроу запыхал сигаретой и уставился на него сквозь дым.

— Взорвать особняк, стоящий, возможно четыре или пять миллионов долларов в центре жилого северного Далласа? Дерьмо, на меня налетит каждая полицейская машина Далласа, пожарные машины, и команда SWAT и половина Техасских Рейнджеров окажутся у моей задницы через две минуты.

Феликс моргнул.

— Хорошо, делай то, что всегда делал — звони им заранее. Поимей их там. Получи санкцию. Я думал, ты знаешь людей.

— Не так много и не настолько хорошо. Они повесят меня, если я скажу им, что хочу взорвать особняк посреди их города.

— Что ты делал, когда работал в городе раньше?

— Никогда не работал.

— А?

Кроу поморщился, откинулся на спинку кресла.

— Это правда. Мы никогда не работали в городах, больших городах, раньше.

Феликс посмотрел на остальных.

— Это правда, — подтвердил Кот.

Карл кивнул.

— Были повсюду, от Штата Нью-Йорк до Монтаны. Но никогда в большом городе. Всегда в деревне. В небольшом городке. Или за пределами какого-нибудь маленького городка, правда.

— Им не нравятся большие города, — подтвердил Отец Адам, историк. — Или, по крайней мере, не нравились до сих пор.

Феликс ненавидел это.

— Никогда не было организовано, до того как.

— Мы не знаем, как они организованы теперь, — возразил Карл.