Vanitas
Шрифт:
— Как скажешь! — сверкнул клыками принц и крадучись вошёл в Тронный зал.
Люция пролезла через зазор между стеной и корнями и наткнулась на Изабель. Женщина стояла у стрельчатого окошка возле покосившейся от удара двери и тихо всхлипывала.
— Иза? — позвала фарси. – Что ты здесь делаешь?
Няня принцев резко обернулась, и глаза её наполнились слезами.
— Они все!.. Они… А я… Это я виновата!..
И зарыдала ещё горше.
— Я знаю про яд, — резко оборвала Люция, замерев в шаге от неё. Сжала кулаки до трясучки. — Кейран отдал приказ, и… ладно Виктор, но ты-то почему
Изабель подобралась и сжала губы в одну белую линию.
— Я ненавижу терринов! Хотела отомстить. Раньше. А теперь!.. – она громко всхлипнула. – Это случилось девять лет назад. Я смолоду работала в замке и... спала с Магнусом, ведь правителям не отказывают. Да и он был приятен и… Я забеременела и никому не сказала. Ты же знаешь, как чистокровные террины относятся к полукровкам?.. — Изабель тяжело вздохнула и запустила пятерню в светло-русые волосы. – В это же время одна из последних наложниц обрадовала Императора долгожданной вестью о беременности. Мальчиком. Да, я говорю о матери Руби – Виржене Торфил. Меня приставили её личной служанкой.
Она была красива и безжалостна, как и многие лэры. Она одна из первых заметила моё положение. Она… однажды застала меня в объятьях Магнуса в коридоре, и почти сразу сложила два и два, пусть я и лгала всем, что беременна от кузнеца.
Схватки у меня начались внезапно, поздним вечером, роды принимала старая повитуха, которую нанимали для Виржены, её срок тоже близился. Лэра решила поприсутствовать, якобы из интереса. И когда она увидела, кто родился… царапнула когтем по щеке ребёнка, попробовала кровь и изрекла с презрением: «полукровка», а в следующий миг – убила. Я даже вскрикнуть не успела, захлебнулась воздухом. А Виржена спокойно отряхнулась и вышла, будто так и надо, а сгорбленная повитуха — за ней.
Я жаждала мести. Проникла в комнату Виржены, когда та начала рожать, спряталась за портьерой и начала ждать своего часа. Террианка рожала в муках, таких страшных, что никому из смертных не снилось, ребёнок просто порвал её когтями, когда вылезал наружу. Повитуха не могла остановить кровь, разобралась с дитём и побежала к целителю, но Виржена издохла раньше.
Я подошла к люльке, где поскуливал и дергался в простынях этот чудовищный зверёк. Монстр, убийца матери, истинный террин. Я хотела придушить его. Распахнула пелёнку, положила руки на хрупкую, как у курёнка, шейку (новорождённых терринов на удивление легко убить!) и… не смогла. Этот беззащитный комочек, похожий одновременно на ящерицу и котёнка, посмотрел на меня своими огромными алыми, как у отца но жалобными, глазами, и что-то внутри меня дрогнуло. Я смогла лишь прижать его к груди покрепче и убаюкать.
— В тот день я отказалась от мести, — закончила свой жуткий рассказ Изабель и шмыгнула носом. – Я полюбила Руби, как родного. А теперь… Руби… Что же я натворила?! Мне так жаль! Так жаль!..
Она вцепилась в ладонь приёмной дочери и заглянула в лицо; в глазах её плескалось отчаяние и мольба. Мольба простить её.
Но разве ж Люции это делать?
Она крепко сжала холодные пальцы Изы.
— Где он? – спросила сухо.
— Там, в зале! — Иза махнула на дверь, шмыгая носом. – Был, по крайней мере.
— Мы всё исправим, – твёрдо пообещала Люция.
«Если не поздно».
И устремилась к окосевшей створке. По ощущениям та весила тонну, пальцы скользили по кованым краям, корни под ногами мешали, но Люц со скрипом, всё же удалось расширить щель и протиснуться внутрь.
Картина перед глазами предстала крайне странная.
На троне восседал Магнус. Величественный, но будто бы пустой. Застывший, как памятник самому себе. Алые глаза — блеклое стекло. Ничего не выражают, как и каменное лицо. Короны на голове уже нет, одни лишь рога и седые, тонкие, как паутина, волосы, укрывающие рубиновый дублет на жилистом торсе.
Ничего, Люция ещё вернётся к нему. Ещё отомстит. Непременно.
По-другому быть не может…
Посредине зала стоял Виктор и пытался выдернуть из тугого сплетения лоз свой меч. Под окном в корнях валялась в обмороке королева. Кто-то хлюпал носом совсем рядом.
Люция оглянулась.
— Руби?
Беловолосый мальчик, прижатый тонкими ветками к углу зала, поднял голову, и заплаканное лицо озарилось надеждой.
— Люция!
Она бросилась к нему, выхватил мизерикорд, и принялась перерезать сухие стебли. Вскоре Рубидий оказался в её объятьях.
— Ты не ранен? — она судорожно осматривала его со всех сторон. Заметила кровь и порванную одежду. — Вот жеж!.. Ладно. Все это пустяки, да? Настоящие принцы не боятся царапин!
Руби крепко прижался к ней и кивнул, сжал зубы, чтоб не хныкать.
— Всё будет хорошо, мой принц! — тихо приговаривала она, гладя его по голове. — Всё позади! А с остальным я разберусь.
— С чем же? — прозвучал едкий голос Виктора. Он прекратил бесплодные попытки вытащить меч, разжал ладони и принялся выпутываться из лоз и корней. Выдернул кинжал из-за пояса и отпилил крупную ветку, обмотавшую его левую руку до плеча. Отступил и смахнул пот со лба. — Убьёшь меня? Или может Кейрана? Али всю стражу в замке? Как ты собираешься остановить мятеж?
— Прежде, чем я отвечу, скажи, братец, — Люция поднялась, заслоняя Руби, — почему ты выбрал Кейрана? Почему согласился помогать ему? Вокруг столько Дворов, но ты выбрал это больное отродье!
— А кого я должен был выбрать, Люция?! — взъярился Виктор, растеряв разом образ холодного, сурового мужика. — Я только мечом махать и умею! Да и Кейран должен был стать наследником, всё указывало на него! Служить будущему императору — почётно. И знаешь, что? Не тебе меня упрекать! Напомнить? Ты сама хотела вступить в его Двор!
— Я ещё не знала, какая он мразь, — она коснулась синяков на шее и отвела взгляд. — Да и у меня были веские причины.
— Уж не те же, что и у меня? — невесело усмехнулся Виктор и выставил клинок. Взгляд стал мрачным и решительным. — Ладно. Плевать, что яду не хватило – я их всех в ручную перережу. А начнём с щенка. Отойди!
— Нет! — выкрикнула она и ринулась в бой.
Клинки столкнулись со звоном и разлетелись. Люц отпрыгнула назад и уловила краем уха, что дверь в зал приоткрылась, кто-то заглянул.