Ваня
Шрифт:
* * *
Прошло время ...
0x01 graphic
К проходной завода военного назначения, числящегося как "Почтовый ящик N 693", подъезжает новенький чёрный эМКа (Советский автомобиль М-1). Охранник-солдат, вооружённый по случаю военного времени винтовкой, подходит к машине со стороны водителя, держащего в протянутой руке удостоверение. Охранник читает и многозначительно произносит:
– Ага, всё ясно, - и бежит открывать шлагбаум.
Пассажирам в машине он отдаёт честь.
К нему подходит напарник, сидевший в засаде на подстраховке.
– Пантелеич,
– Ага, проверил один такой, потом в канаве оказался. Ты знаешь, кто это?- хмыкает Пантелеич.
– Нет, а кто?
– НКВД! Наверняка за нашим директором приехали. Видать конец ему пришёл.
– Давно пора, - отвечает охранник и уходит в засаду.
– Итить, его мать, - непонятно в чей адрес ругается Пантелеич.
0x01 graphic
Простов Прокопий Петрович директорствует на "Почтовом ящике N 396" с первого дня его создания. Собственно говоря, завод построен благодаря его неуёмной энергии и инициативе. Для своего детища он делает всё, что только в его силах. Он неустанно заботится о производстве, о перевыполнении плана, за что ценим начальством. При этом он не забывает интересы своих работников, за что ими любим и уважаем.
0x01 graphic
Казалось, Прокопий Петрович мог бы быть совершенно спокоен за своё будущее. Однако, он слишком хорошо знал людей и потому каждый день, подспудно, ждал неприятностей.
Вот почему его не слишком удивило, что в его кабинет нежданно-негаданно нагрянули шесть военных с пистолетами в руках, пятеро из которых расположились по углам его просторного кабинета, а шестой, с портфелем, видимо, старший, по-хозяйски расположился на стуле напротив него и с ходу начал разговор.
– Вижу, не удивлён?
– говорит старший, небрежно улыбаясь.
– Любопытно знать - почему? Грешок за собой, что ли, чуешь?
– У того нет грешка, кто ничего не делает, - отвечает Прокопий Петрович.
– Это точно.
– Чем обязан?
Военный достаёт из портфеля бумагу.
– Ознакомьтесь.
Прокопий Петрович берёт бумагу и внимательно её читает.
– Ну и что?
– говорит он, возвращая документ обратно.
– Из текста прямо не следует, что причиной катастрофы боевого самолёта, является бракованная деталь нашего завода.
– Умница. Прямо не следует, - соглашается военный.
– Но, понимаешь, какая штука: нам "прямо" и не надо. Время военное, нам достаточно и "косвенно". Улавливаешь мысль, товарищ директор?
– Не совсем.
– Прокопий Петрович, мне приказано найти виновника гибели самолёта, и будьте уверены, я его найду.
– Не сомневаюсь.
– Короче, даю тебе время до утра завтрашнего дня - найти и сдать нам вредителя, затесавшегося в твой коллектив, либо...
– Либо?
– Либо сам ответишь по законам военного времени.
– Понятно, - говорит Прокопий Петрович.
– Спасибо.
– Спасибо в карман не положишь, - говорит военный и кивает головой за спину директору, где на стене висел сейф.
– Там ничего интересного нет: только бумаги и мои личные
– Нам твои бумаги, как собаке пятая нога.
Уходя, мужчина в штатском многозначительно улыбается директору и говорит:
– Значит, до завтра. Часикам к десяти подкатим. Успеете решить вопрос?
– Решу, - устало отвечает Прокопий Петрович.
0x01 graphic
В кабинет Прокопия Петровича входит травильщица Самоверова. Она беспрерывно вытирает взмокшие от волнения ладони брезентовым фартуком, проеденный местами серной кислотой до дыр.
– Звали, Про ...Пе...?
– говорит она с порога, забыв имя-отчество Прокопия Петровича.
– Звал, - отвечает директор.
– Ты подходи ближе, садись, не бойся.
Варвара Ивановна, впервые оказавшаяся в кабинете высокого начальника, волнуется. Она неловко садится. И смотрит испуганно, смешно вытянув шею.
– Как дела?
– считает необходимым спросить директор.
– Спасибочки вам, работаем, стараемся, - отвечает работница.
– Стараемся, да, видно не очень. Вот, есть информация, что в начале месяца вы допустили передержку на целых десять минут в серной кислоте партии корпусов бензонасоса?
– Чего? Каких корпусов?
– Каких надо, - нервничает Прокопий Петрович.- Факт передержки был или не был?
– Не знаю, не могу сказать.
Прокопий Петрович видит на лице женщины страх, и смягчается:
– Вы не волнуйтесь, Варвара Ивановна. Берегите сердце. Установлено, что ошибку допустил твой сын. Он у тебя работает?
– Ну, да. Но Ваня очень старательный мальчик. Делает всё, как я скажу. Конечно, молодой ещё, ему тяжело.
– Да уж, будь проклята эта война - мы вынуждены брать на работу детей. У тебя муж на фронте?
– А где же ещё?
– Не буду, Варвара Ивановна, ходить вокруг, да около: дело не очень хорошее. Невнимательность твоего сына стала причиной гибели военного самолёта и пилота. Вы понимаете, что это значит?
– Да что вы такое говорите?!
– бледнея, улыбается, Варвара Ивановна.
– Лётчик погиб из-за моего сына?! Вы, товарищ директор, похоже шутите?
– Какие уж тут шутки! Твой сын, не знаю - умышленно или не умышленно, передержал в серной кислоте партию корпусов бензонасосов, используемых в двигателях самолётов. В результате в корпусах образовались микротрещины, ставшие причиной гибели самолёта. Твой сын - преступник. Он должен понести заслуженное наказание.
– Господи, да он же ребёнок совсем! Как же так? Вы же понимаете, что он сделал это не специально, а по неопытности?
– Мальчика твоего, конечно, жалко. Если попадёт в НКВД - он пропадёт. Это ясно. Но выход есть. Ты должна взять вину на себя, а твой Ваня должен исчезнуть.
– Как это - исчезнуть?
– Я имею в виду - уехать далеко и надолго: скажем, записаться добровольцем на фронт.
– Ой, да кто ж его на фронт пустит?
– Пустят. У меня есть кое-кто в военкомате. Послушай, Варвара Ивановна, если хочешь сберечь сына - нужно сделать так, как я сказал. Звонить военкому?