Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
– Вы оправились после ранения, капитан?
– любезно улыбаясь, осведомился Маггиль.
– Вы очень внимательны, гауптштурмфюрер.
– Скорин хотел выпить, но боялся, что дрогнет рука и выдаст волнение.
– Я же говорил: внимание - обязанность службы безопасности. Кельнер, счет! Капитан, я забыл кошелек, заплатите, пожалуйста, за мое пиво. Я сегодня же рассчитаюсь с вами.
– Я бы рад, гауптштурмфюрер, но кредит портит отношения, а я слишком дорожу вашим расположением. За вами запишут.
– Скорин расплатился, оставил на чай и встал.
– Спасибо за компанию.
Маггиль не ответил, кивнув кельнеру, первым пошел к выходу. "Всадить бы ему пулю в затылок", - подумал Скорин и тоже вышел на улицу. Маггиль стоял на мостовой, оглядывался. Увидев Скорина, гестаповец раздраженно сказал:
– Черт возьми, капитан, скоро ваша рота получит пополнение!
– На фронте это часто случается.
– Скорин подошел к своему "оппелю", открыл дверцу.
– На кого вы разгневались?
– Я отпустил своего шофера на тридцать минут, а его нет. Маггиль топнул ногой.
– Я опаздываю, черт возьми! Подвезите!
– Садитесь.
– Скорин показал на машину.
– Не ваш лакированный "хорх", но тоже четыре колеса.
Маггиль сел рядом со Скориным, поблагодарив, спросил:
– Адрес знаете, капитан?
– Конечно.
– Скорин включил скорость.
Шлоссер полагал, что русский разведчик оставит томик Гейне в машине, и распорядился, чтобы после его ареста "оппель" угнали. Как только Скорин поехал, из-за угла вынырнул автомобиль с людьми Шлоссера и на почтительном расстоянии двинулся следом.
В машине молчали. Маггиль обдумывал, как он поведет предстоящий допрос. Скорин старался не думать вообще. Убивать Маггиля он не имеет права, да такой шаг просто бессмыслен. Надо добиваться, чтобы его передали Шлоссеру. Интересно, знает барон о его аресте? Машина остановилась у здания СД. Маггиль, вновь любезно улыбнувшись, пригласил зайти, выпить по чашке кофе. Скорин поблагодарил, сопровождаемый гауптштурмфюре-ром, прошел мимо вытянувшихся часовых.
Из преследовавшего их "хорха" выскочил человек, сел за руль "оппеля" и погнал машину к бюро Шлоссера.
Кабинет Маггиля - большая квадратная комната с высоким потолком и зеркальными проемами окон - после полутемного коридора показался Скорину удивительно чистым и светлым. Как только они вошли, в дверях появился гестаповец, знаком попросил Скорина сдать оружие. Скорин повиновался, и Маггиль спросил:
– На площади Дзержинского, наверное, тоже отбирают оружие?
Скорину почему-то стало спокойнее. Какая бы дорога ни предстояла, всегда успокаиваешься, когда она одна и ее хорошо видно. Маггиль снял телефонную трубку, набрал номер.
– Чем занимаются в лазарете? Мальчика нет? Прекрасно, он сегодня и не нужен, пусть отдыхает.
– Маггиль, рассеянно посмотрев
– Идемте, капитан, я вам покажу мое скромное хозяйство. Уверен, что оно произведет на вас впечатление. Вы мне расскажете, чем оно отличается от вашего на площади Дзержинского.
– Я не совсем понимаю, гауптштурмфюрер, - Скорин пожал плечами, но гостю неудобно отказываться.
– Вы шутник, капитан. Идемте.
– Он распахнул дверь.
– Уверен, что очень скоро вы меня поймете.
Вернувшись от руководства управления, майор Симаков, мягко выражаясь, находился в дурном настроении. За последний месяц майор еще больше осунулся и сейчас щуплой невысокой фигурой, вечно торчащими вихрами напоминал подростка. Это при пятом-то десятке и генеральской должности!
Он крепко поспорил с начальством и был фактически выставлен из кабинета. Сдаваться майор не собирался. Он знал, что его предложение не понравится комиссару. Поэтому, заготовив рапорт, ждал благоприятного момента. Казалось, сегодня такой момент настал.
На оперативном совещании руководящего состава управления говорилось о том, что генеральный штаб ставит перед разведкой большие задачи: необходимо выяснить планы вермахта в летней кампании сорок второго года. В связи с этим требуется нацеливать людей на получение стратегической информации, для чего необходимо приобрести новые источники.
Такая постановка вопроса позволила Симакову задержаться после совещания, чтобы посоветоваться по поводу проводимой в Таллинне операции. Комиссар хорошо знал Шлоссера и очень одобрительно относился к операции, получившей кодовое название "Викинг".
Симаков, начав разговор о Таллинне, преследовал конкретную цель. Он решил послать в Таллинн в помощь Скорину еще одного человека, и не кого-нибудь, а обязательно Петрухина. Для этого была необходима санкция комиссара. Майор, не называя фамилии, доложил общий план. Выслушав Симакова, комиссар сказал:
– Принципиально я не против.
– Он кивнул, положил руку на телефон, собираясь куда-то звонить.
– Шлоссер заслуживает такого внимания.
Симаков, решив, что дальше тянуть бессмысленно, протянул папку.
– Я нашел подходящего человека. Наш бывший сотрудник Петрухин.
– Почему бывший?
– Комиссар открыл папку.
– Петрухин? Вспоминая, он морщился и листал личное дело.
– Петрухин. Да я же приказал его отчислить. Помню.
– Комиссар отодвинул папку.
– Удивлен, Николай Алексеевич. Мы же с вами говорили о Петрухине. Смелый человек, но недисциплинирован. Недостаточно контролирует свои эмоции. Он нам там выкинет еще что-нибудь. В этой операции ошибаться нельзя. Ищите другую кандидатуру.
– Комиссар повернулся к телефону, давая понять, что разговор окончен