Варнак. "Мертвая вода"
Шрифт:
— Опять какие-то невероятные приключения, — помрачнел я, вглядываясь в насекомого мутанта, размером с откормленного воробья. — Хоть бы одна принцесса попалась или княжну от разбойников отбить получилось… Нет уж, не в мою смену. Здравствуй, очередная пакость. И лес-то какой стремный, а?
Лес выслушивал жалобы, тоскливо поскрипывая ветвями. Пчелы стали собираться в небольшие группы и атаковали длинных сороконожек. Я какое-то время наблюдал как они рвут жвалами еще трепыхающуюся хитиновую ленту и поражался насекомой кровожадности. В дальних кустах
— Прелесть, — скривился я, — люблю природу.
Природа за такое признание немедленно отблагодарила. Не успел я углубиться в чахлые заросли, как затрещали кусты, раздалось сухое клацанье и на меня выскочил скелет с ржавым палашом. Я заверещал от неожиданности гаже любого зайца и с перепугу отшатнулся, зацепившись ногой за корягу. Инстинкты тут же грубо оттолкнули обгадившегося рака, тело перекатилось через голову, увернулось от лезвия и в следующее мгновение шар булавы выбил нижнюю челюсть вражине. Ошарашенный скелет замер. Глазницы полыхнули адским огнем, зыркнули на россыпь зубов и обломки челюсти в жухлой траве, а после вперились в меня.
— Братан, это случайно! — просипел я, еще не отошедший от внезапного испуга. — Сейчас починим!
Скелет не поверил. Воздел оружие и ринулся в бой. Мы схлестнулись грудь в грудь, булава скрестилась с палашом и я тут же пропустил боковой уже в собственную челюсть, да такой хлесткий, что выронил оружие. Костеход ловким пинком отбросил ее в заросли и этой же ногой врезал мне в грудь, отправив в другую сторону. Лягался он больно, как взбешенный ишак или даже мастер боевых искусств. Пока я разевал рот, сидя на заднице, он победным жестом вскинул палаш и приглашающе махнул. Дерзай, мол, краб.
Мою неуверенность, испуг и мандраж как ветром сдуло. Разъярившись и сообразив, что меня мутузит едва вылупившийся из могилы мертвяк с ржавой железякой, я взвился прямо с земли. Цепи сами собой обвили кулаки плотными кольцами, превратившись в импровизированные перчатки, и мы сшиблись в очередной раз. В сознании мелькнула горькая мысль, что помахать чем-нибудь эпическим мне, видимо, не судьба.
Кулак с лязгом встретился с палашом, отбил в сторону, а скелет не успел пригорюниться, как я добавил двоечку, от которой у него образовалась дыра в виске и вылетели верхние зубы. Дальнейшее было делом техники и через минуту я тяжело дышал у размолотого остова.
— Набор суповой! — Я пнул поверженный костяк. — Чуть не уделал! Позор!
Булава исчезла. Я излазил все заросли, перетряс кусты, но ценное тяжелое оружие как ветром сдуло. Я вздохнул, выругался беззлобно и раздавил бледную пчелу, что подобралась к ботинку и принялась обжевывать подошву. Оставалось пересмотреть тактику. Палаш скелета оказался не по руке, легковат, тупой и очень ржавый. Цепи выметнулись из ладоней и мгновенно обвили кисти плотными кольцами. Как показал бой, утяжеленные таким образом кулаки очень неплохо крушили кости.
Я огляделся в нетерпении, желая испытать импровизированные
— Эй, костяшка! — заорал я лихо. — Выходи бороться!
Скелет вздрогнул, повертел головой, зубы клацнули, он вскинул щит и кинулся на крик сломя голову. Пока я пялился на бегущего врага, пораженный такой резкой перемене от бредущего флегматика до несущегося мелкокостного локомотива, тот уже преодолел половину расстояния.
Дрались молча, ожесточенно лупцуя друг друга. Скелету орать было нечем, а я позабыл про вопли и уворачивался от широких взмахов злобного противника. К счастью, скелет бил не слишком умело, костяк принадлежал скорее всего несчастному добровольцу, едва взявшему меч и в первом бою бесславно сгинувшему во славу неизвестных королей, не имеющих понятия как о его существовании, так и о смерти во имя короны.
Я отталкивал щит пинками, уворачивался от меча и бил по суставам импровизированными кастетами. Разогревшись, провел короткую серию, уловив момент когда скелет промахнулся, и умудрился выбить и ему нижнюю челюсть. Скелет зашатался и опустил щит. Я быстро перехватил костлявый локоть и точным ударом размолотил правую кисть, усеяв землю разбитыми фалангами. Когда череп взорвался осколками, не выдержав правого локтем, я перевел дыхание и быстро огляделся на всякий случай.
— Полезного ровно ничего, — печально констатировал я, изучая желтый остов с торчащими ребрами. — Меч и щит — ржавая хрень.
Денег со скелета не выпало, в полном соответствии с реалиями, чтоб им пусто было. Ясно, что у скелета ни карманов, ни кошелька, но я бы не отказался и от пары медяшек. Особенно учитывая то, что обновление перепахало плугом репрессий и расчетную систему, урезав денежные трофеи. Пнув разбитую черепушку, я кровожадно огляделся в поисках новой жертвы. Скелеты мне понравились больше стартовых кабанов с дурным характером. Опыта биться на кулаках со зверями не было в принципе, а вот эти праздношатающиеся — то, что нужно.
Следующий долговязый неупокоенный мирно брел по лесу, когда я сверзился с дерева и градом ударов превратил его в костяную муку. Скелеты бродили тут и там, как блуждающие бактерии в чашке Петри, не отличались сообразительностью и уж тем более слухом. Замечали врага только в пределах прямой видимости, так что я погрузился в диверсионный режим, ползая в кустах, прячась за гнилыми пнями или карабкаясь на чахлые деревья, чтобы с грацией старого больного леопарда спикировать с высоты. Лес наполнился стуком костей, руганью, скрежетом металла и лязгом цепей.