Варнак. "Мертвая вода"
Шрифт:
— Сбрендили, старухи? Сами вы угахатары, мать вашу бородавчатую!
Смех как ножом отрезало. Я отряхнул пепел с плеч и лица, потряс головой и плюнул в котел.
— Мерзость какая.
Ведьмы обомлели, не веря, что колдовство дало осечку. Я воспользовался заминкой, пнул котел, опрокинув кипящее варево на тощую ведьму, сбил ударом в челюсть толстуху и взвился в длинном прыжке через костер. Старшая успела отреагировать и неуклюже отпрыгнула в сторону, рявкнув заклинание. Я дернулся, оцепенел, врезался в табурет, отбив колено, и покатился по земле.
Позади
Ведьма потеряла координацию, получив звеньями поперек физиономии, и я быстро заработал кулаками, круша заодно мебель и стены, часто промахиваясь, когда оступался из-за мусора под ногами. Ведьма верещала и полосовала когтями вслепую, а я улучил момент и подпрыгнул, вбив колено в массивный живот. Старуха всхлипнула и переломилась пополам, кашляя и хрипя. Сцепив руки в замок я изо всех сил ударил по хребту, сбив ее на пол. В проеме мелькнули драные тряпки, пахнуло псиной и в меня вцепилась тощая, клацая зубами и целясь перегрызть мне глотку. Я в последний момент успел подставить предплечье и теперь она грызла его, роняя пену и сверля меня безумными глазами.
— Гадство! — рявкнул я, размахнувшись и воздев ведьму к потолку. — Сдохни, тварь!
Шарахнув тощее тело об утоптанный земляной пол я поспешно отскочил. Тонкие звенья влились в ладонь, я замахал цепью, осыпая валяющихся ведьм ударами, благо что потолков деревенские не строили, а крыша была очень высоко. Лачуга тряслась и ходила ходуном, едва не разваливаясь по бревнышку, а когда ведьмы перестали верещать и дергаться, я добрался до двери и выпал наружу, хватая воздух. Нужно было успеть или сбежать, пока площадь с другой стороны, или…
Доски на крыше скрипнули. Я мгновенно прыгнул в сторону, не рассуждая, и перекатился через голову. Цепи выстрелили из рук, со свистом вцепились в шею старшей ведьмы, что подло прокралась поверху и едва не выпотрошила меня, сверзившись с иссохших досок.
Ведьма хватанула цепи, но тут же отдернула задымившиеся ладони.
— Не нравится, да? — процедил я, приближаясь. — Ну что, гадалка?
Звенья чуть сжались, повинуясь команде, а горбатая шея стрельнула дымком и вздулась волдырями.
— Погоди… — захрипела ведьма, вращая глазами. — Я откуплюсь… Не дави!
Цепи рванулись в стороны, в пыль упала голова с перекошенной рожей и растрепанными седыми патлами.
— У тебя столько денег нет, — ответил я, втянув цепи, — карга старая.
Я нашел на теле небольшой кошель, выгреб из него пару золотых и горсть серебра. Трогать амулеты и прочую бижутерию побрезговал, да и боязно было. Кто его знает, что там за колдунство? Зубы
— Вот оно что! — осенило меня. — Тетки железа не переносят. Потому так и сложились быстро и проклясть не смогли.
Достойно помародерить не вышло. Заброшенные хижины покинуты давным давно и все, что осталось, либо проржавело насквозь, либо сгнило. Хомяческий порыв разочарованно потух и я оставил неуютную деревню позади, благо, что во время безобразной драки с лесными гадалками прошло достаточно времени. Солнце уверенно скатывалось к горизонту, обещая в скором времени уступить место луне, ночным хищникам, упырям и всем, кто любит охотиться под покровом темноты.
Лес окончательно испортился, зачах и сменился карликовыми соснами, пугливо жмущимися к земле. Вокруг бугрились наросты каменистых холмов, похожих на плавники гигантских рыб, окостеневших в последнем заплыве. Длинные каменные гряды тянулись по сторонам, рассыпав гроздями мелкие камни и валуны. Деревья скукожились, никакого жилья в округе не наблюдалось, а вместо птиц меня провожали взглядами на редкость уродливые создания, напоминающие кожаные шары, с россыпью овальных мутных глаз по всей круглой поверхности. Глаза ползали по коже, сбивались в кучки, растворялись и появлялись снова.
— И что ты за урод? — рассматривал я одно из парящих существ, метрового обхвата, остановившись под ним. — Уж точно не птица. Как ты летаешь, интересно?
Шар посмотрел свысока, негромко зашипел, выбросил жирную струю зеленоватого газа и гордо отлетел в сторону.
— Фу, блин, — передернулся я, — лучше уж крылья или магия какая.
Не обращая больше внимания на шары-пердуны, я легким бегом устремился между покатыми горками, петляя и взбираясь на невысокие вершины. С одного холма я заметил ковыляющую фигуру и с радостью, пополам с подозрением, бросился наперерез. Приблизившись, я замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, цедя проклятия. В двух шагах от меня топтался живой мертвец, полуистлевший, вонючий и страшный, как мой сосед после месячного запоя. По нему ползали жуки, явно основательно заселившие образчик трупоподъемной мысли некромантов, драные штаны блестели металлическими набойками, ржавый однорогий шлем и меч дополняли образ.
— Человек, — процедил мертвяк, едва не выронив полусгнивший язык, — я убивать тебя!
— Догони сперва, — отпрыгнул я, наблюдая, как он неловко пытается ускориться, — хотя…
Я поднырнул под выписывающий дугу меч и кулаком пробил гнилую грудину. Мертвяк тупо посмотрел на дыру, сквозь которую виднелись ребра, получил прямой в остатки носа и благополучно скончался во второй раз. Побрезговав обыскивать истлевший труп, что еще пытался шевелиться, я пошел дальше, стараясь выдерживать западное направление. За убиенного капнули совсем скромные крохи опыта.