Варварские нашествия на Европу: германский натиск
Шрифт:
Каким в целом был вклад готов в Испании? Множество антропонимов, достаточно жизнеспособных, чтобы пережить кризис VIII в. (например, Adefonsus, Alvarus, Fredenandus, Rodericus), гораздо более ограниченное число топонимов (в основном в провинциях Бургос и Сеговия), элементы права и административный лексикон, кое-какие обычаи и стереотипы, связанные с одеждой и погребением. Готский язык, уже умирающий, был окончательно похоронен после отречения от арианства. Но, главное, зародился национальный дух, самый сильный на варварском Западе, способный захватить даже таких убежденных латинян, как Исидор Севильский.
Путь остготов был более коротким, но и более блистательным. Мы расстались с ними в момент битвы при Адрианополе, когда они были разделены на две группы.
Одна, в Паннонии, существовала на положении сателлита гуннов на бывшей римской земле, настолько разоренной, что там можно было найти
Готы Паннонии во главе с Валамиром, потомком брата Эрманариха, проявили себя как верные вассалы Аттилы, последовавшие за ним в Галлию и Италию, но не чувствовали привязанности к его сыновьям и сохраняли нейтралитет, когда в 454 г. держава гуннов распалась. Во время последующей смуты Валамир примирился с империей: faedus от 455 г. закреплял за ним район озера Балатон. Примерно в это же время у Тиудимира, брата короля, родился сын от наложницы-христианки — будущий Теодорих Великий. Временами, когда Восточно-Римская империя переставала исправно платить дань, Валамир совершал набеги на Иллирию, после чего согласие между ними восстанавливалось. В 461 г. юный Теодорих был отправлен в качестве заложника в Константинополь, что впоследствии имело для него решающее значение.
В столице Теодорих поступил в распоряжение временщика Флавия Ардабура Аспара, алана с примесью готской крови, который играл по отношению к императору Льву I ту же роль наставника, что и Рикимер по отношению к государям Равенны. В течение девяти лет с 8 до 17 — время формирования человеческой личности — Теодорих имел возможность одновременно постигать величие империи и изучать способы сделать ее игрушкой в руках варваров. Урок был усвоен на славу; в 471 г. Лев подослал убийц к своему неудобному опекуну, а Теодорих вернул себе свободу годом раньше.
Тем временем Валамир был убит скирами; ему наследовал Тиудимир и в битве при Болии (470 г.) убил своего непримиримого врага скира Эдику (отца Одоакра), а потом сарматского царя Бабая. Этот успех побудил отца и сына — когда убийство Аспара освободило их от всяких обязательств перед Римом — попытать счастья в Иллирии. Пройдя по коридору Морава — Вардар, остготы создали угрозу для Салоник, а затем и Адрианополя. В 473 г. Лев заключил договор с Теодорихом, возведенным на трон после смерти отца. Готы стали федератами, были размещены в Македонии и получили право взимать дань; их король сделался magister militum praesentalis [61] . Через сто лет ожидания на границах остготы приобрели практически тот же статус, какой был пожалован вестготам в 418 г.
61
Magister militum praesentalis — титул военачальника в Византии. — Примеч. ред.
Тем не менее остготы не остановились: в 475 г. они перекочевали в Мезию, в 479 г. — обратно в Македонию, в 480 г. — в Эпир, а в 483 г. — в Прибрежную Дакию. С новым императором Зеноном Теодорих то ссорился, то мирился. От него он получил несколько существенных привилегий: императорское родовое имя Флавий, в 484 г. — титул консула, в 485 г. — триумф после короткой малоазиатской кампании против некоего узурпатора. Впрочем, он никогда не упускал случая применить против императора военную силу: в 488 г. он осаждает Константинополь с обоих берегов Босфора. По пути он присоединяет к своему народу разрозненные готские банды Балканского полуострова, а главное — группу, возглавляемую его дядей и тезкой, Теодори-хом Страбоном.
В конце концов Зенон понял, что единственный способ избавиться от готов — услать их куда-нибудь подальше. Уже некоторое время он подумывал о том, чтобы выгнать Одоакра из Италии. Теодорих был подходящим орудием. В 488 г. был заключен договор, чему немало помогла своеобразная семейная вендетта между Одоакром и королем готов. Теодорих сосредоточил всех добровольцев в Новах (совр. Свиштов, Болгария). Это была почти такая же разношерстная толпа, как войско Радагайса, и настоящие остготы, должно быть, составляли в ней всего лишь меньшинство; здесь можно было видеть готов всех мастей, остатки ругиев [62] и, наконец, «римский» корпус под командованием родственника Зенона. Войско отправилось в поход осенью, перезимовало в Хорватии, а весной 489 г. появилось у ворот Италии. У Одоакра было время, чтобы организовать оборону на реке Исонцо, но 28 августа 489 г. она была прорвана; тогда Одоакр отступил к реке Адидже, где и был разгромлен 30 сентября
62
Ругии наверняка хотели отомстить за поражение, нанесенное им Одоакром в конце 487 г. В составе готской армии они сохраняли некоторую автономию даже после завоевания Италии. Они не заключали браков с готами и подчинялись отдельным властям. В 451 г., в момент падения готского государства, они избрали собственного короля, Эрариха, который правил 5 месяцев. Это не избавило их от гибели в одной катастрофе с остготами.
63
Перипетии этой кампании не имеют большого значения — то Теодорих осаждал Одоакра в Равенне, то сам был блокирован в Павии. Одоакр тщетно пытался про будить римский патриотизм, восстановив императорский титул (для своего сына Телы). Благодаря флоту, который Теодорих разместил в Римини, все закончилось тяжелой осадой Равенны. Одоакр сложил оружие 25 февраля 493 г. на условиях совместного с Теодорихом управления Италией. Но 5 марта, когда Теодорих вступил в столицу Западой-Римской империи, он устроил убийство Одоакра, его семьи и приближенных — достаточно жесткая прелюдия к вообще-то благоразумному и человечному правлению. Это была последняя жертва, возложенная Теодорихом на алтарь чисто варварской политики.
Опыт, приобретенный Теодорихом в качестве заложника в Константинополе, затем вождя федератов на Балканах, и позже, за годы войны в Италии, позволил ему заняться делом, очень непохожим на то, чего можно было ожидать, учитывая прошлое его народа, еще столь далекого от цивилизации. Но детище Теодориха в гораздо большей мере, чем достижения вестготских королей, имело один изъян: оно целиком и полностью было делом его рук. Пока король был жив, все шло хорошо; но после его смерти понадобилось менее одного поколения, чтобы все его свершения были полностью перечеркнуты. Стержневая идея Теодориха заключалась в том, чтобы создать в Италии государство на двойном фундаменте, и готы и римляне жили бы каждый под управлением своих властей, а единственным связующим звеном между ними были бы государь и несколько административных ведомств. Эта сложная система была построена с истинным мастерством; каждая из двух половин Италии служила опорой для другой: если готская армия обеспечивала безопасность, то римская цивилизация, как прекрасно понимал Теодорих, была единственной основой, на которой можно было созидать государство, способное гарантировать готам продолжительное превосходство в варварском мире.
В том, что касалось его армии, Теодорих жил и мыслил как германский король [64] и проводил политику семейных союзов с другими варварскими правителями: он женился на сестре Хлодвига, выдал одну из своих дочерей за бургунда Сигизмунда, другую — за вестгота Алариха II, наконец, свою сестру — за вандала Тразамунда. В трудный час он оказывал помощь всем германцам, а его советник Кассиодор рассылал царькам Тюрингии, которым угрожали франки, письма, выдержанные в лучших традициях латинской риторики. Теодорих включал в число своих подопечных герулов Пан-нонии, рейнских варнов, разбитых Хлодвигом аламаннов, остатки народа гепидов. Все воины, способные держать оружие, встречали у него радушный прием, и они стремились к нему из самой Скандинавии, настолько щедро он оплачивал их услуги. Короче говоря, король остготов стал покровителем и добровольным наставником варваров Запада.
64
Просто король — Flavius Theodericus rex король (Флавий Теодорих) — как Одоакр, а не король готов, так как армия была многонациональной. Эту особенность необходимо подчеркнуть самым настойчивым образом. В Италии все свободные германцы, capitalli, были равны.
Даже учитывая то, что благодаря сохранившейся корреспонденции Кассиодора мы знаем его политику гораздо лучше, чем его современников, Теодорих намного превосходит всех прочих варварских королей, которые никогда не смотрели дальше своих личных, в лучшем случае племенных или династических, проблем. Он ощущал необходимость солидарности между германцами и умел проводить дипломатию в европейском масштабе, что облегчалось периодом необыкновенного мира, который тогда переживали готы. Никто не подгонял их в спину, а степные народы на время сошли с исторической сцены. Но соответствовал ли народ остготов тем честолюбивым замыслам, которые вынашивал в отношении него Теодорих?