Варвары (Варвары - 1)
Шрифт:
Черепанов вздохнул. И еще раз вздохнул, вспомнив, что скорость, развиваемая "сушкой", на высоте составляет 2440 км/час, а у земли - 1400. Если сравнить со скоростью верховой лошади... Нет, даже сравнивать не хочется. Да, матушка-Земля, конечно, осталась прежней: те же 40 тыс. км по экватору. Но вместе с тем стала намного-намного больше, потому что две или даже четыре ноги никак не тянут ни на четырехступенчатый ЗКРД "Союза", ни на ТРДДФ АЛ-35Ф истребителя Су-35, ни даже на четыре колеса отечественного внедорожника по кличке "козлик".
Черепанов вздохнул третий раз и поглядел
Пахнуло дымом от местной кузницы. Дымом и еще чем-то индустриальным завоняло. Правильно, что подворье кузнеца - на отшибе. А сам кузнец - мужик занятный.
"Надо бы с ним поближе познакомиться, - подумал Черепанов.– Устроим тут промышленную революцию. Хотя - что мы можем реально? Я - военный, Лешка, правда, физик, но узкий специалист, мать его. От его кристаллографии при здешнем уровне техники толку - ноль".
Правда, математический аппарат может пригодиться. Чтобы оптимальный изгиб сохи просчитать...
"Ну это я и сам могу", - не без удовольствия подумал Черепанов и поглядел на своего товарища.
Коршунов подхватил один из булыжников, сваленных под стеной, примерился, крякнул и метнул через частокол на манер ядра. Булыжник описал красивую дугу и шлепнулся в траву по ту сторону стены, прокатился пару метров.
– Камешки, камешки...– пропел Коршунов.– Слышь, Генка, мне как-то один старый журнал попался, "Знание-сила", что ли... Так вот, в журнале статья была. Про мужика одного, австрийца, который после аншлюса в лагерь угодил. То ли антифашистом был, то ли нет, не помню. Короче, попал он в лагерь смерти. Ну а там как. Вот валуны лежат, гора. Их надо перетаскать в другое место. И месяц все корячатся, эти валуны таскают. А как перетаскают - снова на старое место таскать заставляют...
– Ты к чему это?– удивился Черепанов.
– Слушай дальше. А мужик этот психолог был и не дурак. Вот он мозги подключил, попытался понять, что же вокруг происходит. И главное - для чего? Так и эдак прикидывал - ничего не выходит. Совершенно затратная штука получается. Экономический целесообразности нет. Взад-вперед валуны таскать, какой в этом смысл? А потом до него доперло. Смысл, оказывается, в том, чтобы у заключенных особый рефлекс выработать. Чтобы приказ в ноги шел, минуя голову. А мужик-то австриец, он и раньше до аншлюса все немецкую пропаганду по радио сто раз слышал. Ну там еще много чего в статье было. Но смысл в том, что нашел этот психолог ключ. Это была система по выявлению сверхчеловеков среди заключенных или что-то в этом роде. Ну и стал психолог, коль скоро систему нашел, пытаться в нее встроиться...– Коршунов поднял еще один булыжник, приложил к щеке и метнул с раскруткой, как ядро толкают. Получилось неплохо, лучше, чем в первый раз.
– Прекрати, - негромко сказал Черепанов.– Их сюда не
– А для чего?
– А я почем знаю. Так что там дальше, с тем австрийцем?
– С австрийцем нормально. Преуспел. Встроился в систему.
– Сверхчеловеком стал?
– Вроде того. Он оказался единственным за всю историю рейха заключенным, которого на хрен выгнали из лагеря смерти. Система его отторгла. Усек?
– Не вполне.
– Ну ты и тормоз. А еще летчик. Если человек оказывается в ситуации, когда все вокруг иррационально, он, зная, что за этой иррациональностью стоит нечто рациональное, которое иррациональностью маскируется, делает вид, будто эту иррациональность приемлет. И тут же рациональное начало, которое за всем этим стоит, его выпинывает из ситуации.
– "Рациональное", "иррациональное"! Ты что, попроще не можешь выразиться?
– Могу. Смотри, мы сейчас вроде того заключенного мужика. Возможностей у нас почти никаких, изменить ситуацию под себя мы не можем. Воспринимаем ее как абсурдную, поскольку не знаем, что за всем этим стоит. Единственная зацепка - то самое радиоизлучение. По всем признакам - искусственного происхождения. Ты следишь за моей логикой?
– Слежу.– Геннадий отколупнул кусочек засохшей смолы с бревна частокола. Смола была естественного происхождения. Сосновая.
– В общем, идея такая, гражданин начальник. Мы с тобой в этом мире как тот мужик в лагере смерти. И выход у нас один - ситуацию принять как данность и с ней максимально слиться. Тогда, возможно, она нас отторгнет. Обратно домой. Что нам, собственно говоря, и нужно.
– Понятно, - кивнул Черепанов.– Гипотеза интересная. И не противоречащая первоначальному плану. Но - только гипотеза.– Командир нагнулся, сорвал травинку. Пожевал.– Значит, надо сделать так, чтобы нам тут стало хорошо.– Геннадий спрыгнул с наката.
– Раз надо - значит, сделаем. Ладно, пошли отсюда.
Протиснувшись между бревен, они выбрались наружу. После дождя глинистый склон холма сделался скользким.
– Ну что, командир, начнем?– бодро спросил Коршунов.
– Ты о чем?
– В этот мир встраиваться. Не слабо отсюда, как с горки съехать?
– Давай, - согласился Черепанов.– Заодно проверим, как координация восстановилась.
Глава двадцать шестая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ТЕРНИСТАЯ ДОРОГА К ЗВЕЗДАМ
Когда Алексей Коршунов был мелким сопляком, принято было внушать подрастающему поколению, что у каждого в жизни должна быть великая цель. Ну просто у каждого. Мол, конечно, у нас все профессии равны, но некоторые значительно равнее других. Космонавты, например. Космонавты - это идеально. И сверху им все видно, и их видно отовсюду. Сплошная геройская романтика. Ежели бы в те времена пройдоха - официальный биограф ваял историю Лехиной жизни, то написал бы, что с сопливых лет Алексей Коршунов так только и мечтал - космонавтом стать. В школу ходил - мечтал, после - тоже исключительно к этому стремился. Оттого и полетел в конце концов - ив герои выбился.