…Ваш маньяк, Томас Квик
Шрифт:
— Итак, Томас, я подумал, что ты мог бы назвать центральные моменты этого события, не отвлекаясь на периферические. Начни свой рассказ с того времени, где у тебя есть отчетливые воспоминания по поводу самого деяния, — предлагает Пенттинен.
— Хм, — отвечает Квик.
— Ты не мог бы развить свою мысль?
Трое мужчин долго сидят в молчании в музыкальном зале 36-го отделения.
— Это… было сурово, — говорит Квик.
На этом дело стопорится, рассказ дальше не идет.
— А какой был вопрос? — спрашивает Квик.
— Я
Снова долгая пауза.
— Ну, тогда, пожалуй, нож.
— Что ты помнишь о нем?
— Его размер.
— Так-так.
Квик закашливается.
— Постарайся описать его.
Они сходятся на том, что Квик нарисует нож по памяти.
Нож на рисунке впечатляет — его длина тридцать пять сантиметров. Лезвие слегка закруглено, как у сабли, а задняя сторона вырезана так, что острие образует взлетающий изгиб.
Квик пишет «лезвие» над тем, где у ножа обычно находится обух. На изогнутой стороне ножа, которая обычно заточена, Квик отмечает — «тупая сторона».
Сеппо Пенттинен говорит, что не понимает, почему нож заточен таким образом. Видимо, он знает, что такого ножа, как нарисовал Квик, в природе никогда не существовало, и просит Квика подумать о том, как выглядит охотничий нож «Муракнив». [35] Он рисует собственное изображение ножа и показывает, которая сторона лезвия заточена, а которая является плоской «спинкой».
35
«Morakniv» — торговый знак, такие ножи производились в городке Мура с конца ХIХ века.
Однако это не помогает, Квик стоит на своем и утверждает, что именно такая заточка отличает его нож от обычного охотничьего ножа «Муракнив».
Пенттинен продолжает подвергать сомнению конструкцию ножа. Он спрашивает Квика, не мог ли тот нарисовать нож «в зеркальном отображении».
В конце концов Квик соглашается с тем, что Пенттинен ставит знак вопроса над его обозначениями на рисунке по поводу того, какая сторона у ножа «тупая».
Из данных судебно-медицинской экспертизы Пенттинену известно, что тот нож с широким лезвием, который нарисовал Квик, очень плохо согласуется с повреждениями у жертв.
— У тебя не было с собой никакого другого оружия?
— Не-а.
— Можешь описать, как все это происходило?
— Ну, это были сильные удары. Удары ножом. Не какие-нибудь уколы, а удары.
— Да, ты показываешь, как ты наносишь удары сверху.
— Сверху. Хм.
Допрос продолжается довольно долго, но Пенттинену так и не удается выудить из Квика никаких данных об убийстве — кроме злополучного ножа.
— Какие природные условия наблюдались
— Там было много комаров.
— Комаров?
— Да, много комаров.
Квик рассказывает, что место, где стояла палатка, располагалось у лесного озера.
— Да, что там была палатка — об этом нам обоим известно, — уточняет Пенттинен.
— Да.
— Об этом ты в любом случае мог прочесть в газетах.
— Да.
— Где находятся эти люди, когда ты делаешь это?
— Ну, они в палатке. Э-э… кроме… э-э-э… часть одного… тело одного из них поначалу находится снаружи.
— Полностью?
— Нет. Да.
— Ты показываешь только корпус.
— Да.
По словам Квика, женщина пыталась сбежать из палатки, но он ударил ее ножом и заставил вернуться на место.
Томас Квик делает новый рисунок — на этот раз палатки. Если смотреть со стороны входа, то он расположил женщину слева, а мужчину справа.
Данные Квика по каждому пункту принципиально отличались от известных полиции фактов. Мужчина лежал справа, женщина слева, и вход был закрыт на «молнию». Янни Стегехюз находилась в спальном мешке — не похоже было, чтобы она успела побывать за пределами палатки.
Сеппо продолжает допрос:
— Как получилось, что ты оказался там?
— Я был там и… Я был там. Я приехал не на машине в этот… в этот…
— Так-так. А как же ты добрался туда?
— На велосипеде.
— Ты приехал туда на велосипеде???
— Да.
— Ты был там один?
— Да.
Квик утверждает, что он приехал в Йоккмокк из Фалуна накануне, а затем преодолел оставшиеся восемь миль до Аккаяуре на велосипеде.
— Велосипед был краденый.
— Так-так. А что это был за велосипед?
— Э-э… это был такой… э-э-э… такой… мужской велосипед с тремя передачами э-э-э… который… э-э… у которого две верхние передачи работали как-то… перескакивали сами собой…
Квик украл велосипед возле Музея саамской культуры в Йоккмокке и отправился сперва в продуктовый магазин, где купил лимонад, а затем выехал в сторону Аккаяуре. Он не смог привести никаких причин, зачем он туда отправился, не было у него и конкретной цели.
— У тебя была с собой сумка?
— Да, у меня были с собой чистые трусы и носки, чтобы переодеться… да, была.
Квик останавливался у дороги и спал на улице, под открытым небом, по пути к Аккаяуре.
— Какая была погода? — интересуется Пенттинен.
— Хорошая.
Позднее в течение того же допроса они снова возвращаются к теме погоды, которую Квик описывает как переменную облачность. Это неприятное сообщение. Общеизвестно, что в тот вечер моросил дождь, ночью перешедший в ливень.
Сеппо знает, что убийца украл из палатки сумку и транзистор, поэтому он спрашивает:
— У тебя были потребности в чем-то, что вынудило тебя взять что-либо из палатки?