Ваша С.К.
Шрифт:
Секретарь схватил со столика графин, чтобы запустить им в потворщика проказам Светланы, но Бабайка не скрылся, а с жаром затараторил:
— Беснуется… Родионовна не справляется. Папеньку требуют к себе…
— Вон, — кивнул Фёдор Алексеевич в сторону замёрзшей Олечки. — Маменьку пусть берут!
— Фёдор Алексеевич, родненький, не губите! — упала вдруг на колени девушка и так на коленях и подползла к нему. — Не могу видеть его, не могу…
—
Но Олечка не ответила: уткнулась русой макушкой ему в пах, да с такой силой стиснула колени, что у Фёдора Алексеевича чуть ноги не подкосились.
— Не будет папеньки ему сегодня! — заскрежетал он зубами. — Сейчас папеньки вообще не будет! Да отцепись от меня, полоумная!
И Олечка отцепилась и так же сильно, как держала прежде ноги гражданского мужа, теперь сжала себе виски, и со стороны казалось, что девушка пытается скрутить с шеи голову, точно электрическую лампочку.
— Нынче все беснуются, — повернулся Федор Алексеевич к двери, спиной к стенографистке. — Губы огненной смажь. Пусть спит. А мать его мне нынче без трясущихся ручек нужна. Пошел вон, а ты — на стул, живо!
Олечка поднялась, отряхнулась, села к столу и положила перед собой листы.
— Отчего ветер такой, скажете? — спросила она с опущенной к зеленому сукну головушкой.
— Туули беснуется, — ответил тотчас Фёдор Алексеевич. — Стрелу мою получила. Несдобровать Светлане.
— Не пойму никак, любишь ты княжну или со свету сживаешь?
Он обернулся, улыбнулся:
— Никого я не люблю. И тебя не люблю. Только работу твою. Чтобы ни словечка в этот раз не пропустила. В этом вопросе не спущу тебе.
И снова к окну отвернулся, простоял с минуту неподвижно, а потом как отскочит. Взметнулась тут занавеска и влетела в приемную Фонтанного дома хищная птица.
Глава 16 "Красота и уродство"
К ужасу Светланы, в избе действительно никого не оказалось. Книжка закрытой лежала на столе. Светлячки забрались обратно в череп и в страхе дрожали. Палка с шишкой осталась прислоненной к лавке. Светлана вполголоса позвала графа. И после ее зова в избе сделалось совсем тихо. Прямо зловеще тихо. И чтобы побороть собственный страх, княжна повысила голос, хотя и понимала, что будь вампир здесь, то отозвался бы и на мышиный писк. Но куда же он мог отправиться, на утро глядя? В здешнем лесу ведь и не заметишь, как рассветет.
— Где Кикиморка? — обернулась она к Прасковье.
Кто-кто, а хозяева избы обязаны были проследить за гостем.
— А мне по что знать?! Я с ней хороводы не вожу… — пожала плечами русалка и принялась
— Да что ж такое делается?!
Светлана почувствовала, как на глазах наворачиваются горькие слезы. Не досмотрела за гостем, который после княжеской браги был точно слепой котёнок. Погибнет в лесу — она в век себе не простит! И Светлана громко позвала домового — тот поворочался малость за печкой, кряхтя, и затих. Кикиморка тоже не вышла к ним поклониться ни тогда, ни сейчас. И звонкого смеха ее не было слышно. Что делать? Куда бежать?
Перед глаза князю являться совестно, а придётся — на его соколиные очи одна надежда! Или постойте-ка… Пустить по следу волка, вот выход из щекотливой ситуации! Что сманило вампира из избы, непонятно и неважно. Теперь бы только найти и вернуть — далеко ему в таком состоянии не уйти…
— Бурый, поди сюда!
Княжна схватила со стола книжку и протянула волку. Тот понюхал корешок и остался сидеть с навостренными ушами.
— Ищи! — строго приказала Светлана.
Волк сорвался к печке и стал неистово на нее наскакивать. Княжна даже табурет схватила, а потом разочарованно откинула его ногой, найдя на печке лишь книги.
— Ты бы ему еще посох понюхать дала, так он бы прямиком к первой сосенке побежал, — меланхолично протянула русалка.
— Так что же… Ох, дубина же я… За мной!
И княжна потащила волка в сени, где на старой оглобле дожидался своей сакральной миссии плащ графа. Только волк, понюхав подкладку, все равно пошел обратно в избу.
— Да что ж это такое! Как понимать твое неповиновение?!
Но на сей раз Бурый остановился подле сундука.
— Никак с домовищем перепутал? — усмехнулась русалка, которая в отсутствие Светланы заняла за столом прежнее место графа. — Утро… Устал… Спать завалился, а мы шуметь…
— И то правда…
И Светлана легонько постучала кулачком по тяжеловесному сундуку, как в городском доме в гостевой гроб. Ответом, как и тогда, стала тишина.
— А коли не там? — обернулась княжна к русалке, и та устало зевнула. — Коли не спит, а по лесу бродит?
— Так крышку подними. Темно пока еще. Худа ему не будет.
Светлана поднатужилась, но ничего не вышло. Налегла сильнее и только тогда заметила, что на сундуке висит замок.
— Фу на тебя! — напустилась Светлана на волка и даже вспыхнула от досады. — Ищи графа! Чего встал?
Но волк не просто по-прежнему тыкался носом в сундук, так еще и встал на крышку передними лапами.