Васка да Ковь
Шрифт:
Васка совсем не знал, как искать глупую девку в не самом маленьком городе. Поэтому пошел наобум. Он скрестил пальцы и воззвал к Богу Ха... по идее, это должно было сработать. Чисто номинально Ковь была Прекрасной Дамой сэра Васкилероха Диерлиха, и тот даже носил у себя на шее медальон с ее локоном, а она в мешочке на поясе - его прядь. Черную-черную, чуть ли не с переходом с синий, натуральную и еще непокрашенную. Все как полагается. Ха, бог судьбы (временно, пока жена не родит) и шуток (со времен сотворения), должен был подать знак.
Хотя рыцарь с магичкой плохо ладили,
А обмен локонами, по идее, должен был не дать им друг друга потерять. Васка, в отличие от Кови, магическими способностями не обладал, но даже он, имея локон, мог найти Ковь с помощью молитвы. Если повезет и Бог Ха обратит на него свой благосклонный взор, конечно.
Какая-то тетка едва не вылила на излишне громко чеканящего слова Васку ушат помоев, но тот ловко увернулся. Все-таки рыцарская подготовка - это полезно.
Он искал, наверное, час, прежде чем Ха услышал его молитву: он увидел, как где-то не очень далеко, в паре кварталов, в небо ударила молния...
Он поспешил туда. Кови очень хорошо удавались молнии и прочая огненная магия, ну кто как не она мог быть источником этой? Иногда Васка думал, что это отложило какой-то отпечаток и на ее характер. Очень уж непоследовательна и вспыльчива была его напарница. И, хотя вела она себя так не только с ним, именно Васка страдал от ее вспыльчиво-грозового характера больше всего. Он был аристократом по праву рождения. А у ее села был не самый удачный сюзерен, не говоря уж о том, что на ее лице слишком легко было найти признаки первенца. Она никогда не говорила об этом прямо, но Васка предполагал, что именно поэтому иногда к ней под хвост попадала весьма болезненная вожжа, и она начинала относиться к Васке чуть ли не с ненавистью. Потом, после очередной ссоры, она неохотно пыталась помириться, но и Васкино терпение было не бесконечно. Поэтому такие ссоры как в этот раз, бывали хоть и не часто, но с неутешительной периодичностью.
Однажды они решили, что на извинения уходит слишком много сил и времени, а виноваты все равно оба. Поэтому в таких случаях они просто делали вид, что ничего не было и ничего не произошло. То есть Ковь решила, а Васка согласился.
Васка нашел Ковь сидящей на скамеечке и зябко съежившейся. Машинально подал руку, помогая подняться, та, уже привычно ее проигнорировала и встала сама. Ей было очень трудно заговорить первой, но все же она сказала:
– Тухлятина завтра подгонит жемчуг, и у нас будет настоящий контракт. С финтифлюшками. С именами. Ты доволен?
Васка пожал плечами. Первый шаг он оценил.
Иногда ему казалось, что она специально для него подбирает слова попростонароднее, но он никогда с ней этой догадкой не делился, опасаясь, что она тут же перейдет на какой-нибудь воровской жаргон просто из вредности.
– Как будто
Ковь тяжело вздохнула и возвела глаза к ночному небу. Васка ждать, пока она там что-то разглядит, не стал, и ей пришлось его догонять. Он, как будто и не заметив ее заминки, продолжал выговаривать все тем же монотонным тоном:
– Я не хочу за тобой бегать, Ковь, так, будто это нужно только мне. Мы оба с этого кормимся, и ты отлично знаешь, что мы не сможем вечно проедать мои доспехи, и ты не можешь не признать, что твое ребячество с моими волосами...
– Да-да. А еще мне придется изобразить аристократку. Поможешь?
– перебила Ковь.
– Чего?
– Переспросил Васка, удивленный столь быстрой сменой темы.
– Ну...
– Ковь пригладила волосы,- Фифу же! Ты будешь брат, я сестра. Так мы сможем подобраться к баронам. Законы гостеприимства, все такое...
Васка ненадолго задумался. Это было бы вполне адекватное предложение, если бы... Хотя, может, и удастся взять ее на слабо.
– Да. Я понял. Ты будешь изображать немую фифу.
– Это с чегой-то вдруг?
– А ты прислушайся! Мало того, что ты слишком широко шагаешь и смотришь мне в глаза...
– А, то есть надо еще и глаза в пол! Семенить как уточка! Угнетатель!
– Да, да, конечно. Так вот, кроме того что ты смотришь мужчине в глаза, путаешься в юбке и наверняка не умеешь танцевать, что можно списать на позволительную для дамы эксцентричность, ты еще и говоришь так, что иногда возникает желание вымыть тебе рот с мылом!
– Нифига! Я умею танцевать!
– победно возразила Ковь, и уже тише добавила, - и в юбке не то чтобы путаюсь...
– Шаманские танцы?
– Не смог не подколоть Васка.
– Вальс, менуэт, полька...
– Знакомые слова перебираешь?
– Да хоть сейчас докажу! Нас в Академии знаешь, как натаскивали?
– А докажи!
Васка остановился и протянул ей руку.
...Высунувшаяся из окна на этот экспрессивный диалог девчонка наблюдала за странной картиной, открыв рот. По скупо залитой лунным светом улице вальсировали двое: дюжая девка в мужской одежде со светящимися фонариками глазами и широкоплечий парень с длиннющим мечом на поясе. Ножны звякали о заклепки на сапогах девки, будто отбивая такт.
Девочка нафантазировала было прекрасную историю о Рыцаре и его Прекрасной Даме, о их невероятно романтичной любви, о том, что когда-нибудь она тоже сможет взять любимого под руку и танцевать с ним в лунном свете...
Сказку разрушила ее матушка, зашедшая проверить, спит ли дочка. Кинув короткий взгляд в окно она сказала:
– В сторону клоповника старого Тюпы плетутся. Явно же в дупель пьяные, куда только стража смотрит! Тфу!
И захлопнула ставни.
Ковь со стоном открыла один глаз. Спать хотелось, даже очень. Занятия в Академии начинались уже после полудня, когда день шел на спад, а заканчивались тогда, когда ночь уже понемногу превращалась в утро. После выпуска магичка так и не смогла вернуться к крестьянской привычке вставать на рассвете, что не раз выходило ей боком. Вот и сейчас она мутным взглядом оглядела склонившуюся над ней клыкастую мордочку, натянула одеяло повыше и перевернулась на другой бок.