Вавилон. Сокрытая история
Шрифт:
И она верила. Потому что не знала ничего другого.
Она могла бы сбежать, но профессор и мадам Дежардан полностью изолировали ее от мира, и она понятия не имела, что по закону свободна. Виктуар выросла в противоречивой Франции, граждане которой в 1789 году приняли декларацию прав человека, но не отменили рабство и сохранили право владеть движимым имуществом, в том числе людьми.
Освобождение произошло в результате череды совпадений, изобретательности, находчивости и удачи. Виктуар просмотрела письма профессора Дежардана в поисках купчей – доказательства, что она и ее мать действительно принадлежали ему. Но так и не нашла ничего
Вот так она обнаружила способ оказаться на свободе. Когда оксфордские друзья профессора Дежардана наконец-то написали в ответ, что будут рады пригласить талантливую мисс Деграв в институт и оплатят дорогу, она поняла, что это шанс сбежать.
Но подлинное освобождение Виктуар Деграв произошло, только когда она встретила Энтони Риббена. Когда он привел ее в общество Гермеса, она начала считать себя гаитянкой. Научилась гордиться своим полузабытым, фрагментарным креольским, с трудом отличимым от французского. Мадам Дежардан давала Виктуар затрещину всякий раз, когда она говорила на креольском. «Заткнись, – говорила она. – Я же сказала, ты должна разговаривать по-французски, как настоящая француженка». А кроме того, Виктуар узнала, как и весь остальной мир, что гаитянская революция была не провальным экспериментом, а маяком надежды.
И она поняла, что революция всегда немыслима. Она уничтожает знакомый мир. Будущее не предначертано и сверкает возможностями. Колонизаторы понятия не имеют, что надвигается, и от этого начинают паниковать и приходят в ужас.
Хорошо. Так и должно быть.
Она не знает, куда теперь отправится. В кармане пальто у нее несколько конвертов: напутственные слова Энтони и кодовые имена нескольких знакомых. Друзей на Маврикии, на Сейшелах и в Париже. Возможно, когда-нибудь она вернется во Францию, но пока не готова. Она знает, что в Ирландии есть база «Гермеса», хотя сейчас ей хочется оказаться подальше от Европы. Возможно, однажды она вернется домой и своими глазами увидит, что свобода на Гаити невозможна. Она садится на корабль в Америку, где люди с таким же, как у нее, цветом кожи все еще не свободны, просто это первое судно, на которое она нашла билет, а ей нужно как можно скорее уехать из Англии.
С собой у нее письмо от Гриффина, которое Робин так и не открыл. А Виктуар читала его столько раз, что запомнила наизусть. Она знает три имени – Мартлет, Ориел и Ладья. Мысленным взором она видит последнее предложение, наспех нацарапанное перед подписью. «Мы не единственные».
Она не знает, кто эти трое. Не знает, что означает эта фраза. Но однажды узнает, и правда ее потрясет и ужаснет. А пока это просто красивые слоги, означающие массу возможностей, надежду, а ей теперь только и осталось, что цепляться за надежду.
В подкладке ее карманов и внутренних швах платья зашито серебро, так много серебра, что двигается она тяжело и неуклюже. Ее глаза опухли от слез, а горло саднит от сдавленных рыданий. Лица погибших друзей навсегда запечатлелись в ее памяти. Она все время представляет их последние минуты – их ужас и боль, когда вокруг начали рушиться стены.
Она не хочет, не может себе позволить вспоминать их прежними,
Летти никогда не позволит ей остаться на свободе. Само существование Виктуар уже угроза. Оно угрожает самой сущности Летти. Ведь это доказательство, что Летти всегда ошибалась.
Виктуар не позволяет себе скорбеть по друзьям, это слишком больно. Еще придет время скорбеть. Во время плавания горе много ночей будет разрывать ее на куски, и она пожалеет, что выбрала жизнь, будет проклинать Робина за то, что взвалил на нее эту ношу, ведь он прав – он поступил так не из-за храбрости, не решил пожертвовать собой. Смерть обольстительна. Виктуар устояла.
Она больше не может плакать. Просто двигается дальше. Она должна бежать как можно быстрее, не зная, что ждет впереди.
Виктуар не питает иллюзий относительно того, с чем предстоит столкнуться. Она знает, что ее ждет безмерная жестокость. Знает, что самым большим препятствием будет холодное безразличие, порожденное экономической системой, которая дает привилегии одним и уничтожает других.
Но она может найти и союзников. Может найти путь.
Энтони говорил, что победа неизбежна. Он верил, что материальные противоречия разорвут Англию на части, а их движение добьется успеха, потому что империя не может вечно пировать. Именно поэтому, по его мнению, у них был шанс.
Но Виктуар считает по-другому.
Победа не гарантирована. Ее можно добиться только насилием, страданиями, болью и кровью. Победа достигается изобретательностью, упорством и самопожертвованием. Победа – это игра в пятнашки, в исторические случайности, где все идет нужным путем, потому что кто-то проторил путь.
Виктуар не знает, какую форму примет борьба. Впереди еще столько сражений на стольких фронтах – в Индии, в Китае, в Америке. Все эти страны связаны одним стремлением – эксплуатировать цветных. Виктуар знает только то, что будет сражаться на каждом непредсказуемом повороте, будет сражаться до последнего вздоха.
– Mande mwen yon ti kou anko ma di ou, – однажды сказала она Энтони, когда он впервые спросил, что она думает о «Гермесе», могут ли они победить.
Он попытался расшифровать креольский с помощью своих знаний французского, но сдался.
– Что это значит?
– «Я не знаю», – ответила Виктуар. – По крайней мере, так мы говорим, когда не знаем ответа или не хотим отвечать.
– А что это значит в буквальном смысле?
Виктуар подмигнула ему.
– Спроси попозже, и я отвечу.
Благодарности
«Вавилон» – это книга о бесконечном мире языков, культуры и истории, многие из этих языков я не знаю и не могла бы написать этот роман без друзей, которые поделились со мной знаниями. Большое, большое спасибо:
Во-первых, Пен Шепард, Эхигбор Шульц, Фаре Наз Риши, Саре Мугал и Натали Гедеон за помощь в создании подробных образов Робина, Рами и Виктуар. Кэролайн Манн и Элисон Резник за их знания классики; Саре Форссман, Саудии Ганиу и Де’Андре Феррейре за помощь в переводах и моим дорогим профессорам в Йеле – в частности, Цзин Цу, Лайзе Лоу и Дениз Хо – за формирование моих представлений о колониализме, постколониализме и влиянии языка на государство.