Вчера, сегодня, завтра, послезавтра
Шрифт:
– Не знаю. А мне… Да, плевать мне на них всех, да хоть к черту! В центр, наверно…
– Заразы народ будить будут своими криками!
– Так они ж не работают, им то чего? Вирнише воны дийсно працюють.
– Им тоже заплатили?
– Нет, всем платить дорого. Толпу принято дурачить. Но кое-кому платят, и хорошо платят.
– Так, может, и меня устроишь? – Его левая рука стала ощупывать женские груди.
– Куда тебе, инженеру, физику-электронщику, идти к… оборванцам? Там в лучшем случае студенты-недоучки…
Он попытался ухватить губами через тонкую ткань блузки женскую
– А… когда… – попытался он что-то спросить Оксану, и противясь, и одновременно стремясь к ней.
– Нью Зи! Ты помнишь? Ты хоть помнишь мечту своей юности?!
Оксана как-то мягко повернулась к нему в кресле и уселась ему прямо на промежность, свесив ноги с ручек кресла, обнимая его и придавливая его лицо своими грудями. Она в одно мгновение скинула с себя блузку. В это время из детской комнаты раздался крик. Максим громко закричал во сне. Они оба побежали в детскую комнату. Оксана бежала, по пути натягивая на себя блузку.
Через полчаса, после того как успокоили младшего, они были в своей большой комнате. Он лежал на подушке и смотрел в открытую настежь балконную дверь, где в темноте гасли огни засыпавшего города. Она сидела на нем. Им так нравилось.
– Попробуй вот, новая заварка. – Она подала ему с тумбочки теплую чашку с чаем. Алексей приподнял голову, сделал несколько глотков. – Понравилось? – Оксана тоже отхлебнула немного. – Ну, как?
– Ты – мое чудо! Да, просто чудо! Тебе впору чайную открывать… Приятный привкус мяты и чего-то еще, – ответил Алексей. Он сделал несколько глотков, полулежа на высокой подушке. – Ты фея! – прошептал он.
Допив свой напиток, он с облегчением вздохнул. Поставив пустую чашку на тумбочку, женщина распласталась на мужчине.
– А ты помнишь свою мечту? Океан?.. Только не какой-нибудь сегодняшний – этой вшивой Эльзы, которая орала на нашем стадионе, и не сетевой в твоем ноте, а настоящий океан. Рядом с океаном – твой дом. Наш дом, в нем наши дети, в нем – твоя независимая удаленная работа. Океан…
– Ты про Нью Зи? Про Новую Зеландию, что ли?
– Да… Про Нью Зиланд. – Ее пальцы стали шевелить его волосы, которые уже и сами начинали шевелиться от предстоящей ночи, от набежавших мечтаний. – Осталось совсем немного. Я подобрала несколько вариантов недвижимости на берегу, потом покажу… Нашла людей в Польше – туда лучше через Польшу. Нашла людей, связанных с Нью Зи, проконсультировалась насчет документов и прочей дребедени. С этим вообще все просто, и мне обещали помочь. Оставить все… Нет, не оставить. Бросить все. Бросить и жить, просто жить. На берегу… – Ее пальцы ласкали его волосы, потом скользнули на шею. – Осталось совсем немного… – шептала она.
– И что осталось? – Казалось, что снотворный чай действует на него возбуждающе.
– Гроши. – Женские пальцы шелковистой возбуждающей волной побежали по его груди, потом ниже, ниже.
3.
Вечером мать натопила баню, а сама ушла к племяннице, чтобы не
– Тогда на посошок горилку, – настоял Алексей.
– Горилку так горилку… Но первое – нашу водку, а тебе завтра утром в дорогу, и чур без перебора! – сказал старший.
Выпили, закусили. За едой обговорили подробно все предстоящие мероприятия. Алексей, съездив утром с Глебом в Новошатск, посмотрел предлагаемое жилище, которое ему при осмотре понравилось. Дом стоял недалеко от озера, рядом – парк. Тихо, уютно. Долго были в Мамино, где строилось предприятие Глеба. В конце ужина пришла мать:
– А я вам кавунов принесла от Гали. Може, не таки, як на Украине, но сладки! Таки сладки, просто…
– Так мы чай собрались пить. Ну, может, еще на посошок. А кто будет на ночь твои арбузы есть, чтобы потом по сто раз по нужде бегать? Давай, может, в машины положим и мне, и Глебу, – ответил Алексей.
– Алеш, возьми мои ключи, открой мою машину, возьми там яблок себе, что купили в Новошатске, а то забыли про них. Кавун один оставь здесь, а остальные положи себе, чтобы мать успокоилась, да давайте с маткой на посошок, а потом и чай будем пить. Ма, давай, сама отведай своих деликатесов, да чаю попьем.
– Та ни. Я вже поела у Галки. А шо ты про посошок кажешь?
– Да ничего, допьем чуток, поговорим и спать пойдем, а то рано утром Алексею в дорогу, а я в обед на совещании в Новошатске должен быть.
Алексей сходил в дом за ключами, взял у матери мешок с арбузами и пошел во двор раскладывать в своей машине арбузы, яблоки. Вернулся он с небольшой бутылкой горилки.
– На посошок, как договорились, – объявил Алексей.
Долго уговаривали мать выпить. Она не любила никакие вина, а тем более крепкие напитки.
– Да не пью я никогда, разве что за сына, за младшего, да шоб поскорее к нам перебрався в Новошатск, и за сына старшего, который помог бы ему жизнь наладить, – согласилась Ольга Петровна.
Кряхтя, она за несколько попыток допила неполный лафитник крепкого напитка. Закусив, она встала и поставила чайник на плиту. Глеб, заметив, что младший брат немного отпил горилки из своей стопки, запретил ему допивать.
– Леш, тебе завтра рано утром в дорогу, а первым делом у тебя таможня. Так чтобы таможня дала добро, мы с мамой уговорим твою стопку за твою хорошую дорогу.
– Да нет, я сейчас… – Алексей взял в руки свою стопку, но старший перехватил его.
Глеб уговорил мать распить с ним недопитую Алексеем горилку. Мать, кряхтя еще больше, чем в первый раз, допила.
– Цэ ж горилка, ма, чуешь? – сказал матери Глеб. – Да цэ не простая горилка, а от твоих друзей из Кленовки. От Юлии, от дочки твоей одноклассницы Нины.
Ольга Петровна с трудом допила неполный лафитник, закашлялась, а услышав эту новость, закашлялась еще больше.
– Да что ж я за дура така! – воскликнула она в сердцах. – Знала б, так не взяла бы…