ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
Шрифт:
Прятать собственный террор ЧК за безликих «зеленых», за истреблявших якобы Романовых в Пермской губернии погорячившихся рабочих, за убивших поверивших советской амнистии белых генералов «мстителей», за «убившего без суда изменника Сорокина» простого красноармейца – все это давало ЧК еще одну прививку. Здесь власть и ее спецслужба даже отказывались признать часть своего террора, легитимизировать его хотя бы в рамках своей социалистической законности.
Отсюда затем со временем пойдут нагромождения лжи ГПУ – НКВД – МГБ – КГБ по самым различным поводам, даже там, где могли бы сослаться просто и на исполнение собственных законов. Отсюда отказ признать похищения белых генералов в эмиграции, отсюда подписанные в подвалах Лубянки бредовые показания о работе одновременно на множество разных заграничных разведок. Отсюда объявления родственникам уже расстрелянных НКВД людей о «десяти годах без права переписки».
Дела о раздутых в ЧК антисоветских заговорах или полная их фальсификация тоже берут свои истоки в эпоху «красного террора» времен Гражданской войны. Настоящие тайные организации в тылу Советов, бесспорно, тоже были и раскрывались чекистами. Были и достаточно сильные подпольные офицерские организации, способные на антисоветский мятеж и захват целых губерний, как это случалось в Самаре, Ярославле, Сибири, Закаспийском крае. Был достаточно сильный «Монархический центр» в Москве и «Добровольческая армия Московского района» в подполье, были группировки националистов-сепаратистов, были хорошо законспирированные эсеровские группы с многолетним опытом подпольного террора еще против царской власти в России.
Но уже тогда в ходу была модель, когда незрелый заговор молодых офицеров или городских интеллигентов, часто не пошедший дальше замыслов и мечтаний, ЧК после его раскрытия представляла серьезной опасностью советской власти и использовала для оправдания всего богатырского замаха «карающего меча революции». Когда такую не созревшую до конца группу раскрыли в Петрограде летом 1919 года, ее сразу связали с восстанием против большевиков гарнизона форта «Красная горка» под началом бывшего царского поручика Неклюдова, только что подавленным красноармейцами под Питером. Именно на эту петроградскую организацию монархистов после массовых арестов и расстрелов причастных к ней по городу специально работавшая в Петрограде комиссия ЧК под началом лично Якова Петерса списала поражения Красной армии на Петроградском фронте от Юденича.
Возглавлявший от ВЧК комиссию по обороне красного Петрограда от наступавшей белой армии генерала Юденича Петерс руководил следствием по этому подполью «Национального центра», закончившимся массовыми арестами и расстрелами. Это тоже не полностью сфальсифицированный заговор, группа сочувствующих войскам Юденича дворян и интеллигентов в бывшей столице была, ее возглавлял инженер Швейнингер, именно его арест после перехвата курьера с его письмом к Юденичу на линии фронта позволил арестовать ядро этой группы заговорщиков. Но затем по делу «Национального центра» начали арестовывать уже повально многих просто недовольных советской властью или лиц непролетарского происхождения. Группа не готовых даже к серьезному восстанию петроградских интеллигентов и мятежные солдаты «Красной горки» были объявлены главным ножом в спину революции, а Дзержинский по итогам этого расследования подписал воззвание «Берегись шпионов!», когда его заместитель Петерс руководил в объявленном на осадном положении Петрограде расстрелами и пытками.
Позднее история здесь повторилась с раскрытием еще более масштабного «монархического заговора», имевшего целью связаться с выступившим в марте 1921 года против большевиков гарнизоном Кронштадта из бывших соколов революции – матросов. Очередное искоренение «контрреволюционной тайной организации», усиленно раздуваемой в ЧК, привело просто к очередному витку террора против не приемлющих новую власть интеллигентов и дворян, включая такие заметные фигуры, как профессор Таганцев и поэт Гумилев, расстрелянные по итогам этого дела чекистами.
Еще одну выявленную тайную группу противников большевиков ЧК объявит главным виновником успешного поначалу наступления войск Юденича на красный Петроград. По официальному сообщению ВЧК, именно эта созданная бывшими царскими офицерами при помощи английского разведчика Дукса группа готовила восстание в городе и переправляла Юденичу данные об обороне города.
Причем раскрытие и аресты большинства членов этой питерской организации «Агента Дукса и английского пастора Норта» происходили в начале 1920 года, когда армия Юденича уже давно потерпела поражение и откатилась от Петрограда. Сам же талантливый разведчик британской МИ-6 Пол Дукс, так много попортивший тогда крови питерским чекистам, еще осенью 1919 года ушел от их ареста на лыжах по льду Финского залива на финляндскую территорию. Невозможность захватить резидента англичан Дукса в Петрограде (а Пол Дукс дома был пожалован за заслуги рыцарским титулом и дожил до 1967 года) Дзержинский назвал тогда обидным
По всей России тогда было много мнимых или раздутых до гигантской величины из реальных «белогвардейских заговоров». В.Е. Шамбаров, в своем исследовании «Белогвардейщина» рассматривающий историю Гражданской войны со стороны Белого движения, находил целый ряд таких заговоров, которые в полной мере и заговорами не были. Вот его мнение об одном из самых знаменитых из раскрытых чекистами тех лет московском заговоре «Национального центра»:
«Даже в примере с крупнейшим из заговоров, вошедшим в анналы ВЧК – КГБ, «Национальным центром», обстоятельства более чем сомнительные. 22.08. зам. начальника особого отдела ВЧК Павлуновский направил Ленину доклад об этой организации, и тот начертал резолюцию: «На прилагаемую бумажку, т. е. на эту организацию, надо обратить сугубое внимание. Быстро и энергично и пошире надо захватить». Разумеется, такое указание вождя было успешно выполнено. Аресты продолжались с 29 августа по 20 сентября, общее число схваченных в разных источниках варьируется от 1 до 3 тысяч. Точно известно, что всего лишь за одну ночь на 19 сентября было арестовано 700 человек. Только в первой партии расстрелянных – 68 руководителей заговора. Вот уж действительно – «пошире». Да только состав «руководителей» какой-то уж очень жиденький. Четыре престарелых отставных генерала, пара офицеров, юнкер, два студента, директор школы, профессор сельхозакадемии, актриса, учительница, несколько членов Государственной Думы, домовладельцы… Изначально в материалах дела целью заговора значился захват Москвы, якобы намечавшийся через две недели. Но до этого чекистам дотянуть не удалось. Великоват оказался процент актрис и учительниц. Если уж Савинков с пятью тысячами офицеров не решился…
И 24 сентября на Московской партконференции Дзержинский формулирует замысел преступников уже поскромнее. Оказывается, они намеревались захватить Московскую радиостанцию и передать в эфир сообщение о падении советской власти. Чтобы посеять панику на фронте и дезорганизовать войска. Что ни говори, план гениальный, разве что родиться он мог только в чекистском бреду. Потому что красные войска практически не были радиофицированы, и вся связь от центра до штабов соединений и частей отправлялась по телеграфу». [5]
5
Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. М., 2004. С. 312–314.
Такая картина характерна почти для каждого такого «белогвардейского» или «монархического» заговора, раскрытого чекистами в тылу советской власти в годы Гражданской войны. И подобный кадровый состав заговорщиков, не соответствующий заявленным чекистским следствием серьезным задачам заговора, и требования сверху «взять пошире» и «обратить на бумажку особое внимание», и сотни с тысячами расстрелянных, уносящих в общую могилу вопросы о степени их причастности к таким заговорам.
От Петрограда до Дальнего Востока катились эти первые камни будущей лавины «заговоров против советской власти» при Сталине.
Не стоит забывать, что и прелюдия расстрела в Екатеринбурге царской семьи была цинично обставлена местными чекистами самой настоящей мистификацией белого заговора в городе. Запертому в Ипатьевском особняке царю подбрасывали записки от неких офицеров-монархистов, готовящих его освобождение, их же потом использовали как улики при оправдании расстрела Николая II вместе со всей семьей. На самом деле эти записки писали в самой Екатеринбургской ЧК по приказу ее начальника Хохрякова, вскоре погибшего при бегстве красных из города. А на французский язык для правдоподобия их переводил местный чекист Войков, в 1927 году уже на дипломатической работе убитый русскими белоэмигрантами в Варшаве и зачисленный советской властью в мученики пролетарской революции. И даже в последний момент перед расстрелом царя с семьей привели в подвал дома Ипатьева, и здесь командовавший их расстрелом чекист Юровский для избежания паники или сопротивления объяснял это обреченным тем, что уже некие анархисты собираются напасть на дом и расправиться с императорской семьей. Даже в последние минуты перед убийством они слышали чекистскую ложь о несуществующем заговоре. От мифических монархистов до мифических анархистов гуляла фантазия чекистов уже тогда, чему же удивляться при знакомстве с материалами о процессах 30-х годов, когда каких только совершенно немыслимых и абсурдных заговоров не изобрели. Букварь для составления этих многотомных дел о заговорах против советской власти первые чекисты осваивали именно в 1918 году.