ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
Шрифт:
Аресты иностранных граждан, как в случае с американцем Бари, ВЧК тогда нисколько не смущали, она очень легко при необходимости шла на них, не затрудняясь дипломатическими формальностями. Как только в Румынии тайная полиция арестовала агитаторов большевиков, работавших на развал румынской армии, в Петрограде в начале 1918 года ЧК немедленно арестован как заложник и отправлен в камеру Петропавловской крепости румынский посол князь Диаманди.
Известно дело с провокацией чекистского тайного агента Бориса Гольдингера в Петрограде, который тоже выдавал местной ЧК недовольных большевистской властью, а втершись как двойной агент в доверие к английским разведчикам, сдал в 1918 году Петроградской ЧК конспиративную квартиру британского разведчика Гиллеспи в Питере. После раскрытия провокаторской роли Гольдингера по личному приказу тогдашнего начальника Петроградской ЧК Варвары Яковлевой осенью 1918 года бывшего агента официально берут в ЧК на работу.
В Москве по приказу ЧК агент-провокатор Штейнер входил в доверие к анархистам, предлагая организовать против Советов теракты и экспроприации, а также печатать для пополнения анархистской кассы фальшивые рубли. По этому делу арестованы поддавшиеся на его уговоры многие известные анархисты во главе с Львом Черным, расстрелянным ЧК как уголовный преступник в 1921 году. Перечисляя откровенные провокации ВЧК, Сергей Мельгунов упоминает и предавшего группу профессора Таганцева в Петрограде матроса Панькова, и провокацию якобы «Польского заговора» ЧК в Смоленске, и выдуманный ЧК «Евстафьевский заговор» в Одессе. Упомянут им в книге «Красный террор в России» и бывший белый офицер Сергей Гевлич, перебежавший к красным и ставший в ЧК профессиональным агентом-провокатором. Он «лепил» белогвардейские заговоры в Пензе, Симбирске, Саратове, выдавая найденных им желавших уехать к белым людей на казнь ЧК. Уже в 30-х годах разведка НКВД использовала Гевлича как агента среди белой эмиграции в Париже и Брюсселе, где он под видом эмигранта содержал торговую лавку, пока его не разоблачили.
Последние иллюзии романтиков среди чекистов в этом вопросе пришлось развеивать директивами с самых верхов ВЧК. С 1921 года в ЧК появляются установленные планы по количеству осведомителей в рядах последних оппозиционных групп и партий. План строить работу ВЧК на совершенно новых принципах просуществовал очень недолго. Еще в июне 1918 года на конференции чекистов в Москве член коллегии ВЧК Евсеев предложил активно начать изучать оперативный опыт царских Департамента полиции и охранки, проштудировать их служебные инструкции и взять на вооружение их методы только в техническом плане. Тогда на Евсеева еще ополчились многие революционно-романтичные чекисты разного уровня: «Мы превратимся в охранку, от нас отвернется народ, к нам не пойдут прошедшие царские застенки большевики и рабочие и так далее». Но жизненная проза оказалась на стороне прагматичного чекиста Евсеева, в 1921 году директива на количество завербованных агентов уже мало кого возмущала в повзрослевшей и закаленной в крови ВЧК.
К тем же временам относится и знаменитая директива всем губернским ЧК из Москвы за подписью главы Особого отдела ВЧК Менжинского и начальника Секретно-оперативного отдела этой спецслужбы Самсонова о том, как важно опираться именно на секретных осведомителей, отбросив последние революционные сомнения в моральности такой работы или схожести ее с методами царской охранки. Менжинский с Самсоновым в этом циркуляре от подчиненных чекистов на местах требовали прекратить заниматься «мелочной оперативной работой, случайными ликвидациями контрреволюционеров», а сосредоточиться именно на внедрении секретной агентуры, важности которой в некоторых губернских ЧК все еще не понимают. Местным ЧК было приказано сосредоточиться на вербовке и внедрении тайной агентуры, на качестве осведомления, и все руководители губернских ЧК были обязаны в три дня составить план секретно-осведомительной работы в своей области. Гражданская война шла к концу, и на смену энтузиазму любителей щеголять в кожанке и расстреливать заложников должна была прийти сильная и профессиональная спецслужба, немыслимая без той же тайной агентуры и тонких оперативных комбинаций.
Глава 4
ЧК на фронте и в чужом тылу
Уж на что я шутник, но и мне не до шуток,
Жутко в Питере, воздух в нем жуток.
Напряженность глухая на каждом шагу,
Всем нутром своим чувствуешь близость к врагу.
На фронте в остановке особого накала борьбы этого гражданского катаклизма, где, по словам их кумира Демьяна Бедного, большевики «всем нутром чувствовали близость врага», у ЧК часто были развязаны руки для действий любыми методами. Действуя так
«Красным террором» на фронтах Гражданской, помимо собственно ЧК, занимались и сами красноармейские части, и присланные сюда большевистские комиссары, и революционные трибуналы. Но в целом за ЧК оставалась главная координирующая роль в этом процессе. Все особые отделы в армиях (военная контрразведка) с 1919 года выведены из ведения «Военконтроля» армии и подчинены Особому отделу ВЧК, который в годы Гражданской войны возглавлял известный соратник Дзержинского Михаил Кедров, бывший военный врач и большевик-эмигрант. Кедров лично в 1919–1920 годах не раз выезжал на Западный, Южный и Северный фронты Гражданской, руководя действиями чекистских особых отделов красных частей. Как полагают, именно за увиденные им бесчисленные ужасы гражданской бойни и творимого под его руководством «красного террора» ЧК на фронте Кедрова затем настигла расплата сумасшествия, некоторое время он жил в состоянии совершенно померкнувшего рассудка. Да и в терроре обычных красных командиров и комиссаров решающее слово оставалось часто за особистами из ЧК. А так называемые войсковые части ВЧК, отряды ВОХР, специальные отряды ЧОН (Части особого назначения) при Красной армии и вовсе напрямую подчинялись чекистскому руководству. Отряды ЧОН были наиболее задействованы на фронте в операциях в духе «красного террора», действуя непосредственно в координации с ЧК, к тому же кадрово они тоже часто состояли из тех же бойцов чекистского фронта. Именно в таком отряде ЧОН, например, на Украине сражался писатель Николай Островский, литературный отец одержимого революцией героя Павки Корчагина.
Такой отряд ЧОН на Алтае возглавлял и будущий детский писатель Аркадий Гайдар. Именно им он командовал в свои юные шестнадцать лет, а не полком, как любили говорить в свое время советским школьникам, упрекая их в изнеженности и инфантильности. Причем Гайдар, гонявшийся по алтайским лесам за бандой атамана Соловьева, за излишнюю жестокость и бессудные расстрелы нескольких арестованных по подозрению в связях с соловьевцами позднее даже отстранен от командования отрядом, и по поводу его деятельности на Алтае сами чекисты некоторое время вели следствие. Эти походы Алтайского ЧОНа позднее вспоминал сам классик детской литературы Советского Союза, когда писал в своем дневнике: «Снились люди, убитые мной в юности». И именно эти всплывшие в перестроечные годы в архивах факты позднее позволили развенчать глянцевый культ «отца Тимура и его команды» в книгах, подобных «Соленому озеру» Владимира Солоухина.
Поняв в конце 1918 года опасность со стороны усилившихся белых армий и их накатывающих фронтов (а знаменитая карта «Советская республика в кольце фронтов» от 1919 года действительно впечатляет), советская власть на фронт бросила все лучшие кадры своей спецслужбы. В марте 1919 года ленинский ВЦИК даже приказал повсеместно вернуть на службу в ЧК тех членов партии, кто начал там работать, но был переведен на другие участки советской службы. С этого же времени начальниками губернских ЧК и особых отделов ЧК в красных войсках разрешено было ставить только лиц, имевших не менее двух лет партийного стажа в РКП(б).
В эти годы Дзержинский направил на фронты для руководства чекистской работой почти всех своих самых приближенных сотрудников из первого состава руководства ВЧК. Да и сам Дзержинский весной 1920 года был без отрыва от руководства всей ВЧК командирован на Украину для руководства действиями чекистов на Юго-Западном фронте по окончательному разгрому белых и повстанцев Махно, а также для создания сильной и полноценной ЧК на Украине. Здесь же, в Харькове, на Дзержинского белыми было организовано неудачное покушение в 1920 году. А еще до того в 1919 году у Дзержинского была командировка на фронт в Пермь, когда на Урале Красная армия быстро сдавала позиции наступавшему белому войску Колчака, когда колчаковцы гнали красные войска 300 километров и те смогли остановиться только уже в Удмуртии под Глазовом.
Яков Петерс долгое время был главой Туркестанской ЧК, где местный колорит и исламская религия еще долго затрудняли полное установление советской власти. Василий Манцев, бывший начальник следственного отдела ВЧК, возглавил ЧК на Украине, где прославился особенной жестокостью при «наведении порядка» на отбитых у Деникина, Петлюры и Махно территориях. На Южном фронте операциями ЧК заведовал Георгий Атарбеков, руководивший и партизанской борьбой союзных красным кавказских горцев в тылу белой армии Деникина. На Кавказском фронте – член коллегии ВЧК Карл Ландер, на Западном фронте против поляков – член коллегии ВЧК Филипп Медведь. Сюда же в качестве комиссара Западного (польского) фронта направлен Иосиф Уншлихт, вскоре возвращенный в Москву и вместо Петерса назначенный первым заместителем Дзержинского в ВЧК.