Вдали от берегов
Шрифт:
Когда они вышли в открытое море, воздух стал чище и мягче: так, наверное, пахло первобытное море на заре жизни. Теперь Вацлав мог бы безошибочно, с закрытыми глазами угадать приближение берега. Теперь…
Кто-то в лодке тихо засвистал. Вацлав вздрогнул. Нет, это не то: рано еще. На всякий случай он нащупал в кармане электрический фонарик, коснулся пальцами гладкой металлической кнопки, такой приятно прохладной по сравнению с теплой подкладкой кармана. Нет, еще рано: не видно далеких огней города,
Вацлав напряженно всматривался во мрак, но ничего не видел, кроме мутно-желтого отражения неба с неподвижным куполом зарева. Самих огней нельзя было разглядеть: что-то закрывало их. Кто знает, может быть, они вот-вот появятся над морем? Что ж, он готов. И товарищи готовы. Но зачем спешить, все будет так, как задумано, и никто не сможет помешать им.
Минут через десять Вацлав услышал голос Милутина:
— Там, в глубине, Бургас светится?
— Бургас, — спокойно подтвердил капитан.
Вацлав почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Наступила тишина. Только вода ударялась о деревянные борта, а за кормой кипела пенистая борозда, таявшая во мраке.
Снова тихий свист — знакомая мелодия, которую Вацлав повторял про себя сотни раз.
Не спеша он сунул руку в карман и вынул фонарик. Палец легко нажал на прохладную кнопку. В глубине лодки вспыхнул белый круг, сразу же переместившийся к корме. В кругу возникли знакомые фигуры капитана за рулем, Ставроса, сидевшего у мотора, и прислонившегося к борту шурина капитана.
Милутин встал с места, и Вацлав увидел, как в руке его холодно блеснул пистолет.
— Руки вверх!
Голос был громкий, но не крикливый.
Люди в белом круглом пятне, видимо, растерялись. Они таращили глаза, но никто не поднял рук. Никогда в жизни никто из них не был под дулом пистолета.
— Руки вверх! — еще тверже, с ноткой нетерпения в голосе повторил Милутин.
На этот раз все трое подняли руки. Ставрос казался просто изумленным, Дафин испуганным, и только лицо капитана оставалось мрачным и непроницаемым.
— Ваша жизнь в безопасности, — сказал Милутин. — Вы понимаете, что вам говорят?.. Если подчинитесь, ничего с вами не случится.
— Это пиратство! — глухо промолвил капитан. — Вы ответите за это.
Вацлав улыбнулся — слова ему понравились. Именно так и должен был сказать настоящий капитан! Вацлав считал капитана слишком неотесанным, неспособным на такой ответ, но, видно, ошибся.
— Слушай, что я тебе скажу, приятель! — продолжал Милутин. — Прежде всего, ты должен запомнить, что я шесть лет плавал боцманом на корабле… Не на вашем море, а на Адриатике… Если я продырявлю тебе голову пулей, ничего не изменится. Я сам доведу лодку куда надо. Ясно?
Капитан молчал.
— Ясно? — повторил Милутин.
— Чего ты
— Чего вам надо? — мрачно, с ненавистью отозвался капитан.
— Об этом я и хочу сказать тебе, — ответил Милутин. — Сейчас же поверни лодку прямо на Созополь, и как можно дальше от берега… При любой попытке звать на помощь или отклониться от курса — первым получишь ты… — Милутин взмахнул пистолетом и снова прицелился в капитана.
— Теперь ясно?
— Ясно, — глухо пробормотал капитан и взялся за руль.
— Руки вверх! — громовым голосом потребовал Милутин. — Сначала обыщем вас, а потом за дело!
Печатник и коренастый вышли вперед. После тщательного обыска у всей команды был найден лишь перочинный нож.
— А теперь — за руль! — скомандовал Милутин. — Курс на Созополь!
Капитан повернул лодку.
— Слушай, Стефан, — снова раздался голос Милутина. — Перенеси все твердые предметы на нос.
— Сейчас, — кивнув, ответил коренастый.
— Капитан, у вас нет спрятанного оружия?
— Нет, — мрачно буркнул капитан.
— А не врешь?
— Не вру…
— Обыщем лодку, — предупредил Милутин. — Плохо тебе будет, если найдем…
— Довольно пугать, я не ребенок, — сказал капитан.
— Я не пугаю, а предупреждаю…
— Я не ребенок, — повторил капитан.
В резком свете фонарика Вацлав ясно видел мелкие капельки пота, выступившие на лбу капитана.
Стефан с печатником тщательно обыскали всю лодку, но ничего не нашли.
— Отдерите доски дна! — распорядился Милутин.
Задача оказалась не из легких, потому что под рукой не было никаких инструментов. Наконец с помощью якоря удалось оторвать среднюю доску, обнажив киль. Там тоже ничего не было, кроме пятилевовой монеты, оброненной кем-нибудь из пассажиров, и большой, обтянутой материей дамской пуговицы.
Криво усмехаясь, коренастый швырнул пуговицу в море, а монету бросил Ставросу.
— Забей доску! — приказал Милутин.
Когда и это было сделано, он медленно опустился на скамейку и провел рукою по лицу.
— Принимай дежурство, Стефан! — сказал он спокойно, но властно.
— Слушаю! — откликнулся коренастый.
— Вацлав, можешь погасить фонарь!
Свет погас. В лодке сразу стало темно, но мрак уже не казался таким непроглядным, как полчаса назад.
Стефан перебрался на нос и уселся в ногах у Вацлава. Словаку хорошо был виден его пистолет, направленный на капитана.
— Должен вам еще сказать, — снова заговорил Милутин, — чтобы никто не смел двигаться с кормы… Запрещается переходить на середину лодки. Запомните это хорошенько! Кто осмелится — тому пуля… Ясно?