Вдовец
Шрифт:
Я хватаюсь обеими руками за край и уже спускаю одну ногу, чтобы нащупать первую ступеньку, как вспышкой вспоминаю самое важное. Я замираю на мгновение и судорожно проверяю карман блузки, словно сама не верю, что могла забыть о телефоне Итана. Он же остался у меня! Я отдала Кириллу его, но сотовый Итана остался у меня. Да, точно, вот он! Я подношу к лицу телефон и нажимаю кнопку, боясь, что он разрядился или еще какая беда, но экран оживает и яркой фоновой картинкой бьет по уставшим глазам.
Радостный нервный возглас слетает с губ, который в абсолютной тишине выходит оглушающим. На
Мне нужен номер… У меня нет телефона Кирилла, а на бесконечный список контактов не хватает нервов. Итан знает слишком много людей, и я замечаю, что он любит неформальные шуточные имена, а иногда вовсе ограничивается смайлами. Для его записной книжки нужна расшифровка, так что я быстро пролистываю пару экранов и понимаю, что ничего не выйдет.
Остаются заученные наизусть номера. И самый правильный из них — 112. Да, с него стоило начать, еще в тот самый момент, когда телефон попал ко мне в руки. Почему я не набрала его тогда? Почему, черт возьми?!
«Он так уверен в себе и во всем, что делает. Он был абсолютно уверен, что я никому не расскажу, не оставлю адрес или хотя бы упоминание о нем. Ведь он рисковал… Или нет?»
Короткий номер и зеленая кнопка, я проверила сигнал сети, и тот заполнен наполовину, пусть связь не лучшая, но она же есть. Но голос оператора не отзывается, нет даже гудков, только непонятная тишина, которая, мне кажется, длится вечность. Я не могу понять, что не так, и ставлю громкую связь, потом вновь возвращаю прежний режим, перенабираю номер и пробую старый номер полиции, еще милиции даже, который вбит в подкорку с детства… Но результат один — его нет, вместо спасительного голоса на другом конце я слышу звонкую тишину.
— Саша?
Я вздрагиваю всем телом и едва не упускаю из рук телефон, который рывком прижимаю к груди.
— Ты не видела Итана?
Я узнаю грубоватый голос Кирилла, он приближается, заметив меня на ступеньках.
Глава 27
Дневник жены. 21 сентября.
У Кирилла новая забава, в которую он уходит с головой, забываясь. Он даже не пытает меня вопросами, собирает картину моего падения самостоятельно, играя в следователя и хмурого прокурора.
Ему так легче?
Во всяком случае ему не нужны мои ответы, он готов верить только фактам, а они не дружат с моим языком. Он узнал об Альбине, но не говорит о ней больше. Я догадываюсь, что он дошел до следующего звена и понял, что мой любовник — Итан. Поэтому он сходит с ума, Итан сильнее и богаче, за ним стоит семейная корпорация, об которую Кирилл сломает зубы, если только попытается.
Так что с Итана не спросить. А я тем временем распрощалась с кредитками и счетами и наткнулась на закрытые двери. В загородном коттедже поменяли замки, а в нашем — опустели крючки. Кирилл повырывал их к черту, забирая ключи. Даже взял
Кирилл то и дело пропадает где-то, но если приезжает, то сокращает дистанцию до минимума. Он забирает накопленные долги близости и постоянно хочет меня. Я устала, но молчу, надеясь, что его вот-вот отпустит. Хотя я теперь плохо понимаю, чего жду, мне плевать на завтра по большому счету… И мне всё чаще кажется, что у мужа появилась другая женщина, мне мерещится чужой сладковатый запах. Хотя я вливаю в себя слишком много вина в последнее время и могу путать желаемое с реальностью. Я бы хотела, чтобы у него появилась любовница и он отстал от меня. Вернее, от моего тела.
Себя я все равно не чувствую, словно потерялась где-то и уже не найти. Ни сил, ни смысла.
Но сны не обманешь. Итан пришел и начал жадно целовать, от живота к подбородку и назад по влажной дорожке. Тягуче гладить, перебирая горячими пальцами и собирая шелковое платье, а сверху накатывал его низкий немного охрипший голос, он говорил грязные возбуждающие вещи, которые может говорить только любимый. Говорил и ласкал языком, не давая увернуться и заостряя до предела каждую следующую секунду. Острее и жарче, невыносимо сладко, я стонала, закусывая до боли губы, и просила медленнее… еще нежнее.
Я задыхалась и не могла насытиться им, полустертым отголоском боясь, что он вот-вот исчезнет. Что его сильные руки уйдут, оставив лишь смазанное воспоминание, а мне так нужно чувствовать его, каждый влажный выдох и вибрирующее движение. Снова и снова, навстречу… Я кончила, вздрогнув всем телом… проснувшись в кровати одна.
А утром я добилась встречи с ним. Но только не в отелях или барах, я дала Итану адрес того домика второго мужа, вспомнив, что еще один ключ должен лежать под забором. Это было ошибкой.
Фотографиям нельзя верить!
Ключ мы нашли, но я едва узнала дом, который до этого видела лишь на снимках. Мы ужасно разводились со вторым мужем и его юрист проделал пару профессиональных фокусов, чтобы мне досталась лишь эта грязная дыра. Но тогда мне было плевать, я была влюблена в Кирилла и не ходила на суды. А теперь вижу, что старый дом как насмешка бывшего.
Итан смотрит сквозь меня, но я чувствую, как в нем пульсирует злость. Я все-таки доведу его. Он решил, что я специально притащила его в самое грязное место, какое нашла. Я угадываю как «тяжелеет» мужское дыхание за спиной, открываю входную дверь и тоже тяжело выдыхаю. Внутри дома не лучше, чище, да, но не лучше.
Я не смотрю на Итана, оглядываюсь по сторонам и пытаюсь придумать наш разговор. Его шаги шумят рядом, но он не подходит ко мне и ждет моих слов. Или пока может говорить одним матом и еще надеется, что у меня есть нормальное объяснение и ему незачем до боли сжимать кулаки.
В главной комнате есть диваны и стол, на котором лежит запечатанная пачка пластиковых тарелок. Еще почему-то горит верхний свет. Я нахожу клавишу и выключаю свет, чтобы дать глазам отдохнуть, и, не понимая, куда и зачем иду, ступаю в коридор. Он тесный и короткий, и первой дверью выводит к кухне, которая размерами больше напоминает кладовку для бытовой химии.