Вдовец
Шрифт:
— Красивое и редкое, значит, — я помогаю ему и тихо улыбаюсь.
— И чужое.
N как приблизился, так и отдалился. И эти качели стоят мне слишком много сил.
— Ты вдруг вспомнил, — из меня вырывается досада, за которую мне через секунду стыдно.
— Я не забывал. Я в его доме с его женой, приехал по его просьбе и завез его вещи из офиса, — N разворачивается и облокачивается на столешницу рядом со мной. — Много «его», согласен.
— Можно попробовать построить фразу по-другому. Без повторений.
Я произношу слово за словом,
— Поэтому Хилфигер, надеешься перебить? — он расслабленно улыбается и отводит взгляд. — Только я пахну, как он, тот же ценник.
— А причём здесь ты?
Он смеется, впервые позволив себе яркую эмоцию, и вновь внимательно смотрит на меня. С ответом он не торопится, и мне едва удается удержать язык за зубами. Нестерпимо хочется бессвязными словами заштриховать свой же вопрос.
— Хорошо, Ольга, — он, наконец, отзывается спокойным голосом. — Значит, мне показалось.
Глава 5
Он хочет вновь запереть меня на втором этаже.
Господи, нет!
— Так не спасают, — произношу на выдохе. — Твои слова ничего не значат, когда ты творишь такое. Я боюсь, Кирилл, боюсь тебя, ты понимаешь? И мне не станет спокойнее в четырех стенах…
— Остановись.
Он приказывает холодным тоном и я осекаюсь. Я не понимаю, как с ним нужно разговаривать. Я вижу перед собой запутавшегося и упрямого мужчину, который уверен в своей правоте. Он не слышит меня… Может ли? Откуда мне знать, что происходит в его голове? Я стараюсь не вспоминать ужасные фотографии, которые он показал мне в первый день, иначе всё мое самообладание пойдет прахом.
Он ведь может оказаться кем угодно. Может обманывать меня и играть в свою игру.
— Я должна остановиться? — переспрашиваю я, заставляя его обернуться и посмотреть на меня. — А то что? Это угроза?
— Просьба.
— Просьба? Значит я могу ослушаться?
Я поднимаюсь на ноги и смотрю на мужчину.
— Саша, — он слегка растягивает мое имя и качает головой.
— Мне не нужна твоя помощь. Я хочу домой.
Быстрый шаг в сторону не застает его врасплох, Кирилл реагирует молниеносно и вдруг оказывается рядом. Он преграждает мне путь, закрывая телом все вокруг, и так вновь случается душная близость. Внутри все обрывается, и жалобный голосок подает сигнал — «доигралась».
— Так не просят, — произношу я спокойнее, пытаясь справиться с слабостью, которая впивается в тело и подсказывает самое простое — закрыться руками и начать клониться к полу. — Я больше не пойду на второй этаж.
— Ты уверена? Нам обоим станет сложнее.
— Зато честнее. Я слабее физически и нахожусь здесь против своей воли, а еще ты поцеловал меня и у тебя ключ от всех спален. Даже не знаю, где ты здесь нашел сложность для себя. Ты все отменно продумал.
Я запоздало понимаю, что провоцирую его. Специально и устав от подвешенного состояния. Словно хочу проверить, что стоят его
— Хорошо, я покажу тебе, — он кивает через себя. — Я нашел дом, в котором он держал одну из девушек. Там были личные вещи…
Он делает шаг к лестнице, но останавливается.
— Я же могу оставить тебя одну?
— Все ключи у тебя, куда я денусь.
Ему не нравится мой ответ, но он уходит. И комната тут же оживает, я слышу прилипчивый шепот каждой двери и закрытого ящика. Открой, толкни, найди… Если не выход, то хотя бы защиту. Что-то тяжелое, острое, ведь больше шанса может не быть. Или это проверка? И он стоит за углом, притаившись, и высматривает мои движения.
Слишком быстро, его отлучка занимает не больше минуты, так что я не успеваю уговорить себя на лишний выдох. Может, оно и к лучшему.
Он возвращается с другой стороны. Тихо открывается задняя дверь, которую не видно за выступом кухни, и уверенные шаги чертят дорожку в дом. Когда коридор, наконец, иссякает, я вижу перед собой незнакомого мужчину, и мое замешательство отражается эхом на его хмуром лице.
Я инстинктивно делаю шаг к нему и протягиваю руки.
— Вызовите полицию, — боюсь говорить громко и поэтому сбивчиво шепчу, — прошу вас, вызовите…
Меня обрывает сработавшая сигнализация. Со стороны ворот наплывает неприятная волна из коротких вскриков сирены и ритмичного мерцания. Я замечаю, как окна ненадолго окрашиваются в желтый оттенок, а потом снова и снова… Это аварийка, тот самый крузак, который я пыталась открыть неправильным ключом, кричит на всю округу и вспышками освещает двор перед домом.
— Он услышит, — произношу я, возвращаясь взглядом к вошедшему мужчине.
Тот, наконец, отходит от удивления.
— Где он? — спрашивает он, быстро оглядываясь по сторонам. — Он в себе?
Я накрываю уши ладонями, чтобы приглушить крик сигнализации, и стараюсь не потерять мужчину из виду. Потому что он очнулся и задвигался, уверенно и быстро, и в каждом его жесте я читаю простой смысл — ему не надо объяснять ситуацию. Он всё знает.
— Оставайся здесь, — командует мужчина и направляется к входной двери.
Он собрался на улицу… Да, шаг, еще шаг, и злая решимость, что исказила его молодое лицо.
— Нет, нет, — качаю головой, как заведенная, и быстро обгоняю его, чтобы преградить путь, — не уходите! Дайте мне телефон, я прошу вас, я сама позвоню…
— Я поговорю с ним, и всё закончится, — произносит он с нажимом и в следующее мгновение оказывается рядом, и теперь я могу ощутить его напор всем телом, он сжимает мои плечи и грубым касанием заставляет замолкнуть. — Послушай, я его друг и знаю, как с ним нужно разговаривать.
Я вывожу усталым шепотом «нет» и не могу поверить в его слова. Замкнутый круг, я даже сейчас не различаю их, просьбы/приказы повторяются и мужские голоса звучат для меня хором, они буквально вторят друг другу, окутывая. И никто здесь не собирается слушать меня.