«Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века
Шрифт:
В целом, как показала выборочная проверка грамот, упомянутых в перечне 1534 г., неподписанными оказались те акты из монастырского архива, которые или уже утратили к тому моменту свое значение, или были заменены более «свежими» жалованными грамотами, в том числе выданными от имени Ивана IV в начале 1534 г. По всей видимости, они и не были предъявлены великокняжеским дьякам для подписания, т. е. опять-таки это был выбор троицкого игумена и старцев, а не московских властей.
Одновременно с подписанием старых жалованных грамот началась выдача новых: уже 4 января 1534 г., ровно месяц спустя после смерти Василия III, троицкий игумен Иоасаф получил от имени нового великого князя, Ивана Васильевича всея Руси, жалованную заповедную грамоту на монастырские леса и рощи в нескольких уездах (Прил. I, № 2). За первый год великого княжения Ивана IV, с января 1534 по январь 1535 г., монастырям было выдано, по имеющимся у нас сведениям, 47
11 мая 1534 г. Иосифо-Волоколамский монастырь получил жалованную тарханно-несудимую грамоту Ивана IV на село Турово и два десятка деревень и починков в Тверском и Клинском уездах, завещанные Василием III этой обители «в вечное поминание» по своим родителям, по себе и по всему роду московских великих князей [1857] . Как выясняется из позднейшей жалованной грамоты Ивана IV 1550/51 г., в духовной грамоте его отца Иосифову монастырю было отписано также село Хотьково в Волоцком уезде с «тянувшими» к нему деревнями и починками; грамота обители на эти владения, за подписью дьяка Федора Мишурина, была выдана в 1537/38 г. [1858]
1857
АФЗХ. М., 1956. Ч. II. № 137. С. 134. См. также: Прил. I, № 45.
1858
Там же. № 226. С. 227–228.
Не был забыт в завещании Василия III и Троице-Сергиев монастырь: ему достались село Дерябино с деревнями в Переславском уезде и село Тураково, также с деревнями, в Радонежском уезде. Правда, выполнение этого посмертного распоряжения великого князя растянулось на долгий срок. Только 15 октября 1534 г. троицкому игумену Иоасафу была отправлена известительная грамота Ивана IV о передаче в ведение монастыря, по завещанию покойного государя, села Дерябина с деревнями (Прил. 1,№ 52). Еще дольше троицким старцам пришлось дожидаться передачи села Туракова: этому предшествовали землемерные работы и выделение равноценных земель прежнему владельцу села, помещику Митке Бакину. Для выполнения указанных работ в Радонежский и Суздальский уезды был послан подьячий Давыд Зазиркин: ему было велено описать село Тураково, а Митке Бакину отделить из черных деревень в Горенове стане Суздальского уезда пашню и угодья. Из той же указной грамоты подьячему Д. Зазиркину от 24 мая 1535 г. узнаем, что Суздальскому Покровскому монастырю Василий III завещал село Романчуково: подьячий должен был отдать его игуменье этой обители [1859] .
1859
ОАСУ. Отд. I. № 23. С. 29.
Прошло еще четыре месяца, и 22 сентября 1535 г. троицкому игумену Иоасафу была послана великокняжеская известительная грамота, в которой сообщалось о том, что покойный государь Василий Иванович «всея Русии» написал в своей духовной село Тураково с деревнями «к Троице в Сергиев монастырь»; игумену с братией предлагалось принять село в свое ведение, но прежнего владельца, Митку Бакина, до зимы оттуда не высылать. «А грамоту б естя нашу жаловальную на те села, — гласила последняя фраза документа, — взяли у дьяка нашего, у Федора у Мишурина» [1860] .
1860
ОР РГБ. Ф. 303. Кн. 518. Л. 18 об.
И вот, наконец, 4 октября 1536 г. Сергиева обитель получила жалованную несудимую грамоту на оба завещанных ей покойным великим князем села — Дерябино и Тураково (Прил. I, № 79). К тому времени, надо полагать, выполнение завещания Василия III было полностью завершено.
Все вышеперечисленные пожалования явились лишь осуществлением последней воли покойного государя, поэтому курс правительства юного Ивана IV по отношению к монастырскому землевладению они никак не характеризуют. Для оценки этого курса более показателен тот факт, что в первый год великого княжения Ивана Васильевича новые правители по собственной инициативе пожаловали
Ревизия монастырских актов 1534 г., как мы могли убедиться, была вполне благоприятной для церковных корпораций. Вообще в первый год великого княжения Ивана IV правительство не демонстрировало намерения как-то ограничить рост монастырского землевладения, хотя новые земли жаловались очень скупо. Иная тенденция в этом вопросе проявилась в середине 1535 г.: ее отражение исследователи видят в указной грамоте Ивана IV игумену Вологодского Глушицкого монастыря Феодосию от 23 июня 1535 г.
Грамота начинается редкой в такого рода документах преамбулой, в которой характеризуется неблагополучное положение, возникшее с вотчинами детей боярских, которые в той или иной форме отчуждаются в пользу монастырей: «…что в нашем государстве покупают к монастырем у детей у боярских вотчины — многие села и деревни, да и в заклад и в закуп монастыри вотчины емлют, а покупают-де и вотчины дорого, а вотчинники-де и которые тем землям вотчичи с опришными людьми перекупаются; и мимо монастырей вотчин никому ни у кого купити не мочно. А иные дети боярские вотчины свои в монастыри подавали по душе того для, чтобы их вотчины ближнему их роду не достались» [1861] .
1861
Амвросий. ИРИ. М., 1811. Ч. III. С. 713. (Пунктуация документа изменена мною в соответствии с действующими ныне правилами. — М. К.).
Далее следует повеление великого князя: «И будете купили вотчины у детей у боярских или в заклад или в закуп взяли, или будут которые дети боярские вотчины свои подавали вам в монастырь по душе до сей нашей грамоты за год или за два, и ты б, богомолец наш игумен Феодосей с братиею прислали тому выпись к дьяку нашему к Федору Мишурину…» [1862] «Выпись» должна была содержать конкретные имена детей боярских, у которых монастырь за указанный период (один или два года) приобрел вотчины, место их проживания («город»), количество сел и деревень, дворов и крестьян в каждой вотчине, размеры пашни, леса и других угодий. Впредь же любое приобретение вотчин без ведома властей запрещалось под страхом конфискации: «А вперед бы есте без нашего ведома однолично вотчин не купили и в заклад, и в закуп, и по душе не имали ни у кого. А учнете без нашего ведома у кого вотчины купити или в заклад или в закуп и по душе имати, и мне у вас те вотчины велети отписывати на себя» [1863] .
1862
Там же.
1863
Там же. С. 714.
Одним из первых исследователей, обративших пристальное внимание на эту грамоту, был А. С. Павлов, который усмотрел в ней «результат общей законодательной меры, которая касалась всех монастырей» [1864] . Данная точка зрения была принята и в советской историографии 1950-х гг. И. И. Смирнов полагал, что правительством Елены Глинской был издан закон, установивший контроль над ростом монастырского землевладения и что, хотя текст этого закона не сохранился, его содержание «можно вполне точно выяснить» на основании грамоты Глушицкому монастырю [1865] . А. А. Зимин также видел в этой грамоте отражение борьбы правительства «с ростом монастырского землевладения и привилегиями духовных феодалов» [1866] .
1864
Павлов А. Исторический очерк секуляризации церковных земель в России. Одесса, 1871. Ч. I. С. 102, прим. 1.
1865
Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 45–46.
1866
Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960. С. 232.