Вечер медведя
Шрифт:
Бен сдался. Братья делились даже самым мерзким дерьмом. Если они с Райдером хотят вернуться туда, где были, они должны иметь возможность поговорить.
— Смерть Уэсли… вернула прошлое. Я стал причиной чьей — то смерти. Снова.
— Снова? — Нахмурившись, Райдер поднял травинку, чтобы ее взъерошил ледяной ветер. — Я что — то упускаю. Был убит еще один кахир?
— Не кахир. — В безоблачном голубом небе кружил ястреб. Охотился. — Разве отец тебе не сказал? Мое рождение убило нашу мать. Я был слишком большим. Разорвал ее изнутри, и она умерла от потери крови. Вот почему
Райдер сел, нахмурившись.
— Где, черт возьми, ты набрался этого дерьма?
— Отец сказал мне об этом, когда я приезжал в Техас пять лет назад, — И с тех пор чувство вины захлестывало Бена, как мутный поток. Он убил их мать.
— Подожди, подожди, подожди, — Райдер выпрямился, его лицо потемнело. — Арнольд скормил тебе это? И ты носил это дерьмо с собой в течение многих лет? Ты должен был… Клянусь Богами, так вот почему ты сказал, что не возьмешь себе пару?
— Да. Я — гризли. Любая женщина, с которой я спарюсь, рискует умереть при родах, как наша мать. Я не хочу рисковать.
— Клянусь Богом, ты такой…
— Я не собираюсь это обсуждать, — сказал Бен.
— Заткнись, брат. Ты говорил. Теперь ты будешь слушать, как слушал я.
Бен моргнул. Сородич редко огрызался на него. Проблеск гордости пробежал по телу Бена. Немногие вступали в схватку с гризли, но Райдер был готов бороться за то, чтобы быть услышанным. — Продолжай. Я послушаю.
— Как раз вовремя, да? — сказал Райдер сухим тоном. — Во — первых, мой отец не злился на тебя, не испытывал отвращения или чего — то еще, брат. Но он был чертовски зол на твоего отца. Он здорово поругался с Арнольдом перед нашим отъездом.
Отец Райдера не ненавидел его? У Бена было такое ощущение, будто по мозгу стучат гвоздодером. Он вспомнил отца Райдера — долговязого мужчину с черными волосами и черными глазами, который всегда был добрым.
— А почему злился и поругался?
— Ты был слишком велик для нашей матери, — сказал Райдер, игнорируя вопрос. — Она была кошкой, а ты не только медведь, но и гризли.
Бен почувствовал, как его плечи сгорбились под тяжестью вины.
— Но, брат — волчицы и кошки рожали медведей на протяжении всех поколений Даонаинов. Целительница сказала нашей матери, что у нее будут проблемы с родами — любыми родами. Ты знал, что она уже потеряла один выводок?
— Нет, — хрипло ответил Бен. — И она знала, что у нее будут проблемы?
— Да, ее предупредили еще до того, как она забеременела в первый раз. У нее был узкий таз. Но она предпочитала крупных самцов. Это не было бы проблемой, если бы рядом был целитель, но Арнольд…
— Что сделал мой отец?
— Папа сказал, что Арнольд был параноиком до безумия.
Бен потер лицо. Никаких новостей. Большинство оборотней жили настолько изолированно, чтобы месяцами никого не видеть.
— Я понял, что он был немного не в себе, как только встретил нормальных людей.
Райдер откинулся назад, опершись на локоть.
— История развивалась следующим
— Судя по тому, что говорил мой отец, я думал, что она была его спутницей жизни.
— Он хотел спутницу жизни, но этого так и не произошло, возможно, потому, что он был немного не в себе, — продолжал Райдер, — Вот почему наша мать спаривалась с несколькими мужчинами в Ночь Собрания, но в таком маленьком городке мой отец знал, что ребенок с черными глазами и черными волосами, несомненно, был его. После того, как он увидел меня, он переехал по соседству с Арнольдом, чтобы быть поближе, пока я подрасту.
— Я никогда ничего такого не слышал.
— Э — э, это не то, что можно обсуждать в присутствии детеныша, — сказал Райдер. — Кстати, в том, что мы расстались, была моя вина. Арнольд поймал меня за кражей еды из холодильника и избил. Папа увидел синяки и накричал на него, а Арнольд взбесился и попытался убить папу. Вот почему мы уехали. Папа хотел взять тебя с нами, но Арнольд настоял, чтобы ты остался с ним. Отец решил, что он не убьет собственного сына, иначе не стал бы настаивать.
— К сожалению, Арнольд узнал, что я не его сын, когда я в первый раз обернулся. — Бен слегка улыбнулся. — Может, у нас обоих и голубые глаза, но он волк. Очевидно, наша мать спарилась на Собрании с голубоглазым медведем. — Да, в тот год, когда ему исполнилось тринадцать, обвинение превратилось в откровенное оскорбление. По крайней мере, то, что он был большим гризли, привело к тому, что, когда он сбежал в шестнадцать лет, он сошел за взрослого.
— О, черт. Папа не должен был верить этому чертову психу на слово.
— Твой отец не мог знать.
— Нет. Думаю, нет. Но ты же знаешь, он любил тебя. Скучал по тебе, — Райдер нахмурился. — И я был в полном раздрае. Решил, что это я виноват, что мы тебя потеряли.
— Дай мне секунду. — Бен отвернулся, уставившись в темные глубины озера, пытаясь осмыслить полученную информацию. Казалось, прочная основа его жизни превратилась в болото. Оставался один факт. — Но я все равно убил нашу мать.
— Клянусь Богом, ты упрям, — пробормотал Райдер. — И да, и нет. Зная, что она беременна, а Арнольд чертовски неуравновешен, папа заезжал проведать ее. Но в тот день он пришел слишком поздно, чтобы отвезти ее в город к целителю. Арнольд сказал, что с моим рождением у нее началось кровотечение, а с твоим все стало еще хуже. Но она все равно могла истечь кровью, просто от того, что родила меня.
Бен не мог подобрать слов.
— Бен, — Райдер подождал, пока их взгляды не встретились. — Если бы у нее был целитель, как ей советовали, она бы выжила, но Арнольд отказался переезжать в город на последнем месяце ее беременности. Когда у нее начались схватки, он не повез ее к целителю, хотя у него было время. Единственная вина, которую я вижу, — это его вина.