Вечер потрясения
Шрифт:
– Твою мать, – в отчаянии генерал швырнул снаряженный магазин в сторону, и только потом заметил лежащий рядом с окровавленным телом одного из своих бойцов автомат, желанный АКС-74. – Падла!
– Товарищ командующий, связь, – радист змеей скользнул по кирпичам, придвинувшись к генералу. Камуфляж, конечно, пришел в негодность от такого способа передвижения, но зато шкура пока оставалась цела. – Есть связь с пилотом!
Выхватив из рук ефрейтора микрофон, Буров заорал так, что слышно его было, наверное, и без радиостанции:
– Воздух, я земля, – закричал генерал. – Воздух, прием! Летун, слышишь меня?
– На связи, –
– Генерал Буров, командующий группировкой федеральных сил. Летун, слышишь меня? Нас прижали на краю летного поля, много раненых, патроны на исходе. Вертушки янки не дают поднять голову. Атакуй их вертолеты, прикрой наш отход. Приказ понял? Выполняй!
– Принято, – четко отозвался пилот штурмовика, на миг исчезнувшего где-то за горизонтом. – Вас понял, атакую вертолеты!
Рядом взорвалась мина, и генерал Буров вжался в землю, чувствуя, как впиваются в лицо острые грани расколотых ударами пуль камней. Несколько бойцов, не выдержав испытания страхом, вскочили, и, ведя огонь по всем направлениям, бросились назад. Над головой Бурова промелькнули примчавшиеся из поднебесья неуправляемые ракеты, и волна стальных иголок в мгновение ока растерзала солдат, не остановившись и при встрече с титановыми пластинами бронежилетов.
Рев турбин заглушил крики раненых, и "Грач", промчавшийся над позицией отряда генерала, ушел в сторону горизонта. По другую сторону линии стихийно возникшей фронта увидели штурмовик, и огонь тотчас ослаб – уже познав на себе всю мощь ударов летающего броненосца, американские десантники бросились в укрытия, спасаясь от разящих ударов.
– Сынки, отходим, – Сергей Буров первым вскочил на ноги, не забыв уже ставший бесполезным АКМ. Генерал понял – сейчас, когда враг растерялся, пусть на несколько секунд, лучший момент чтобы отступить, ведь надеяться на победу уже становилось глупо. – Назад, бойцы, назад! Отходим!
Солдаты, помогая друг другу, таща на себе раненых, попятились, огрызаясь огнем из всех стволов. Буров, израсходовавший боекомплект, без промедления бросился к ближайшему зданию, кожей чувствуя, как в спину ему нацелились все до единого американцы. Над головой, заставляя низко пригнуться, свистнули пули, и вслед им донесся отзвук грянувшего где-то рядом взрыва. Воздух стонал от наполнившего его свинца, с визгом проносившегося возле самого лица, чтобы завершить свой стремительный полет в чьей-то плоти. Но ту пулю, что была предназначена именно ему, командующий не услышал.
Генерал сделал всего десяток шагов, прежде чем что-то ударило его повыше колена. Сперва командующий даже не ощутил это мимолетное касание, но новый шаг сделать уже не удалось – боль пронзила бедро, и Буров упал на колени, чувствуя, как штанина камуфлированных брюк тяжелеет от крови.
– Генерал ранен, – закричал кто-то рядом. – Помогите командующему!
Сразу двое, увидев беспомощно барахтавшегося на пыльном асфальте Бурова, бросились к нему, грудью напарываясь на кинжальный огонь противника. один из бойцов, приняв очередь из пулемета, отлетел назад, чтобы больше не подняться никогда, но его товарищ, словно не замечая летящих в него пуль, согнувшись, едва не опустившись на четвереньки, подскочил к Бурову, опускаясь на землю рядом с хрипящим от боли генералом.
– Сейчас, – приговаривал прильнувший к командующему солдат. – Хрена им, сукам! Будешь жить!
Упавший
– Спасибо, – сумел выдавить из себя Сергей Буров.
– Давай, генерал, за мной, – оскалился безымянный спаситель. – Ползком, ползком, на пузе, мать его так! Иначе в миг срежут, первой же очередью, и маму позвать не успеешь!
Ухватив командующего за рукав, боец, кряхтя и матерясь, рывком стронул показавшееся самому Бурову вдруг неимеоверно тяжелым тело, оттаскивая его назад, туда, где заняли оборону остальные бойцы, скупыми очередями – патронов у каждого оставалось на счет – отвечая на шквал огня, что обрушил на горстку храберцов окончательно уверовавший в свою победу противник.
– Давай, давай, – подгонял генерала волочивший его боец. – Шевели задницей, твою мать, иначе нам тут обоим лежать! Эх, давай, еще чуть-чуть!
Будто не замечая, кто пред ним, солдат, щуплый низкорослый парень с сержантскими лычками на полевых погонах, от души материл Бурова, но тащил, багровея от натуги, тащил подальше от клацавших по бетону пуль и осколков.
– А теперь вставай, – приказал сержант, сам поднимаясь сперва на колени, а уж затем во весь рост. – Ножками, ножками работай! Пожалеешь ноги, головы не унести!
Опираясь на плечо бойца, оказавшегося на полголовы легче самого генерала и раза в три легче, Буров неловко прыгал на одной ноге, прилагая колоссальные усилия, чтобы только сохранить равновесие. Кто-то из оказавшихся поблизости солдат, увидев командующего, бросился на помощь, и в этот миг по голове Сергея словно ударило кувалдой. Чувствуя, что все же не смог удержаться на ногах, генерал успел лишь увидеть опадающего на грязный бетон сержанта, череп которого оказался срезан, словно гигантской бритвой, едва не по самый подбородок. Такого зрелища сознание генерала уже не выдержало, и командующий стремительно нырнул в темную пучину беспамятства.
Для генерала Камински известия с поля боя были словно вылитая без предупреждения бочка ледяной воды. Вот только вместо мурашек спина под кителем покрылась липким потом.
– Генерал, сэр, десант высадился на аэродроме Грозного и ведет бой с русским гарнизоном, – отчеканил офицер, отвечавший за сбор информации, сейчас поступавшей в виде донесений с передовой, оттуда, где кипела яростная схватка. – Мы потеряли две "Каойвы" и три "Черных ястреба", сэр. Экипажи и десант погибли. Русские смогли поднять в воздух несколько штурмовиков, атаковав наших парней, не успевших закрепиться на плацдарме.
Здесь, на летном поле тбилисского аэропорта, все сейчас пребывали в сильнейшем напряжении, жадно ловя каждое слово, доносившееся из-за кавказского хребта. Там гибли люди, американские парни, и те, кто не мог поддержать их с оружием в руках, стремились сделать хоть что-то, чтобы приблизить победу.
– Какого дьявола, – возмутился Мэтью Камински. – Штурмовики? Мне сообщили, что вся авиация русских на несколько сот миль уничтожена!
– В Грозном базировалось несколько самолетов, это был передовой аэродром русской фронтовой авиации. Люди из ВВС полагали, что вывели их из строя, сэр!