Вечера занимательной арифметики

Котов Александр Яковлевич

— Лиса вынюхала. Рвалась обратно, пищала всё, — вздохнула служанка, поджимая под себя ноги. — Да и Коичи ужасно кричал, пришлось зажимать ему рот рукой, чтобы успокоился. Хорошо, что вас, самураи, первыми не нашли. Просто кошмар… От деревни там наверняка ничего не осталось…

— Позже сходим и посмотрим, — покачал я головой, запуская оставшуюся руку в тёплый лисий мех. — Удачно их, конечно, Кен привёл к нам. Встречали ещё кого из деревенских?

— Такую видели с небольшой группой, — тихо проговорил Коичи, отвернувшись и не глядя на меня. — Мы просили, чтобы они помогли сделать носилки и забрать

тебя, но…

— Они хотели, чтобы я тут и умер, — понимающе качнул головой я. — Не переживай, нам с ними было не по пути.

— И? — спустя паузу спросила Сэцуко. Она сидела вся на иголках, видимо, ожидая, что я сам начну этот разговор. — Какие у нас планы дальше? Что будем делать?

— Вернёмся в деревню и соберём там всё, что уцелело. Дорога не ближняя, понадобится любое оружие, любая провизия и одежда, — я уже примерно знал, куда пойду, ведь в чатах не было ни единого сообщения. — А потом подадимся в город. Там уже разберёмся. Сейчас главное выжить во всём этом ужасе. Уверен, Такуя и остальные придерживаются этой системы.

Возражений не последовало. Мы ещё какое-то время просто сидели, пока я приходил в себя. Правда, долго это продолжаться не могло, ведь становилось всё холоднее. Нужно было начинать шевелиться, несмотря на голод, слабость и страх. Благо, когда мы решили выходить, Сэцуко протянула мне немного вяленого мяса, видимо, оно было в собранной ею сумке. Это не только подняло мне боевой дух, но и помогло взять себя в руки.

А это точно было необходимо, учитывая, что мне предстояло увидеть нашу уютную деревню в том виде, в котором её бросили самураи. И ничего благородного или жертвенного в ней не осталось. Только боль, смрад, агония и унижение. И это я подумал, ещё не видя происходящее вблизи. Только видневшиеся из-за деревьев горелые домики, остатки забора и сажа, которую даже снег был не в силах скрыть.

Как дурак я стоял и пялился на деревню, словно это действительно был мой дом. Думаю, в этот момент я чувствовал себя не Львом, а Си-си. Я был ниндзя, а самураи отняли у меня дом, с детства знакомых людей и безопасность. Сэцуко неуверенно пошла первой, из-за чего я снова двинулся вперёд, опередив её и велев идти позади. Переступив развалившийся забор, я снова замер с занесённой ногой.

Всё было ещё хуже, чем я мог представить.

Самураи не убрали тела, даже своих не забрали с поля боя. Там даже всё ещё виднелись те, кого я лично убил. Уверен, если хорошо поискать, я вполне мог найти и руку, и клинок, потерянные в битве. Правда, желания особого не было. Меня просто шокировало увиденное. Армия фактически сровняла нашу деревню с землёй, но оставила жуткие послания, запечатлившиеся у меня в памяти.

Сэцуко позади рывком закрыла Коичи глаза, и я прекрасно её понимал. Тело Кена виднелось вперёд. Оно было далеко, практически в самом центре образовавшейся равнины, но… увидеть его было совсем не трудно. Оно возвышалось на сооружённом постаменте, буквально распятое. Не подобно религиозному распятию, нет. Так самураи оставили выжившим ниндзя послание.

Только зачем? Кто мог бы его прочесть, учитывая, что я едва не умер, а Такуя и беглецы плевали на деревню? Я не знал, где ведающий Рю, где та старушка, но не представлял, как они стоят и смотрят на нашего друга, обезображенного и увековеченного перед

воронами и Ёкаями. Мы прошли ближе к телу, медленно, осторожно и с опаской. Живых никого не встретили, из-за этого особенно жутко было стоять перед Кеном.

— Смотри, у него что-то в руке, — охнула Сэцуко, но не решилась подойти ближе.

Я прекрасно её понимал, сам игнорируя призывы тела к побегу. Вместо того, чтобы сверкать пятками, я направился ближе к Кену, касаясь ледяных окровавленных пальцев и пытаясь их разжать. Не без труда я достал свёрнутую бумагу, но самостоятельно даже не смог развернуть. Мне помогла Сэцуко, но это написанное не изменило. Там писали, что о делах Кена узнали. Он убил очень уважаемого человека, и простить это нам не смогут.

Они, мол, взяли кровь за кровь, но так как все мы не стоим того идиота, которого убил Кен, самураи уничтожили деревню. Безжалостно убив стариков, детей, женщин. Всех тех, кто не успел покинуть деревню или даже не знал, что это нужно сделать. И их тела я мог наблюдать прямо сейчас, комкая письмо левой рукой. Лишённый дома, бесцельный, больной калека. Такого Маша меня к себе не звала.

Подняв глаза на небо, я застал момент, когда цифра сменилась на 799. Где-то умер ещё один игрок. Но пока что это не я. Не я…

— Люди дайме не подписались, — сказал я, выбросив бумагу в снег. — Придётся нам самим их отыскать и заставить ответить за содеянное.

— Нет, ты что! — Сэцуко, казалось, испугалась моего желания мести сильнее, чем самого пожара и самураев. — Тебя же убьют, как только узнают, что ты ниндзя! Никто не станет судить, правильно ли поступили самураи! Им по долгу службы нужно уничтожать оставшиеся деревни, а ты хочешь влезть в это?

— Нет, Сэцуко, я не хочу влезать в это, — твердо сказал я, медленно повернув голову к служанке. — Я не чиновник, я не самурай, я даже не простой житель. Я ниндзя. Скрытность — вот моя ведущая особенность. Я буду невидимой тенью, что накроет всех игроков, стоящих за «местью». Они решили, что играть нужно грязно? Кому, как не мне, вступить в эту игру?

— Как ты справишься? — тихо спросила Сэцуко, указывая осторожно пальцем на мою замотанную культю. — Едва ли ты теперь сможешь держать оружие.

— Что-нибудь придумаю, — зло рявкнул я, отворачиваясь. — Нужно сжечь тела тех, кого убили самураи, но сами мы ни за что с этим не справимся. Ладно бы ещё у меня были обе руки… Хотя бы снимем Кена, ладно? А потом поищем чего съестного в дорогу. Постараемся найти следы самураев. Армия должна была оставить их немало, пока шла напролом через лес.

— Мы пойдём в город? — впервые подал голос Коичи, не поднимая глаз на Кена. — Мы что, больше никогда сюда не вернёмся?

— Не знаю, — тихо сказал я, снимая тело одной рукой с постамента. — Мы не угадаем, как повернётся жизнь.

Мальчику этого ответа хватило. Он согласился довольно быстро уйти с Сэцуко искать погреба, которые не разграбили самураи, пока я упрямо боролся с собой, стягивая за ноги по снегу тела жителей деревни. Я же всех их знал в лицо. Я не мог просто бросить всех вот так! Да, я не был лидером чертового клана, канувшего в неизвестность. Но я… привязался к ним, я нёс за них всех ответственность. И как я могу бросить сейчас несчастных погибших, уже оставленных представителями силы?