Вечерние огни

Фет Афанасий Афанасьевич

I

День проснется — и речи людские Закипят раздраженной волной, И помчит, разливаясь, стихия 4 Все, что вызвано алчной нуждой. И мои зажурчат песнопенья, Но в зыбучих струях ты найдешь Разве ласковой думы волненья, 8 Разве сердца напрасную дрожь.

114

II Добро и зло

Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объемлет человека, 4 Другой — душа и мысль

моя. И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной 8 Все мирозданье ты найдешь. Не лжива юная отвага: Согнись над роковым трудом, И мир свои раскроет блага, 12 Но быть не мысли божеством. И даже в час отдохновенья, Подъемля потное чело, Не бойся горького сравненья 16 И различай добро и зло. Но если на крылах гордыни Познать дерзаешь ты, как бог, Не заноси же в мир святыни 20 Своих невольничьих тревог. Пари, всезрящий и всесильный, И с незапятнанных высот Добро и зло, как прах могильный, 24 В толпы людские отпадет.

115

III

Ты был для нас всегда вон той скалою, Взлетевшей к небесам; Под бурями, под ливнем и грозою 4 Невозмутимый сам. Защищены от севера тобою, Над зеркалом наяд Росли мы здесь веселою семьею, — 8 Цветущий вертоград. И вдруг вчера, — тебя я не узнала: Ты был как божий гром… Умолкла я, — я вся затрепетала 12 Перед твоим лицом. "О, да! Скала молчит; но неужели Ты думаешь: ничуть Все бури ей, все ливни и метели 16 Не надрывают грудь? Откуда же — ты помнишь — это было, Вдруг землю потрясло, И что-то в ночь весь сад пробороздило 20 И следом все легло. И никому не рассказало море, Что кануло ко дну, — А то скала свое былое горе 24 Швырнула в глубину".

116

IV

С гнезд замахали крикливые цапли, С листьев скатились последние капли, Солнце, с прозрачных сияя небес, 4 В тихих струях опрокинуло лес. С сердца куда-то слетела забота, Вижу, опять улыбается кто-то; — Или весна выручает свое, 8 Или и солнышко всходит мое.

117

V

О, этот сельский день и блеск его красивый В безмолвии я чту, Не допустить до нас мой ищет глаз ревнивый 4 Безумную мечту. Лелеяла б душа в успокоенье томном Неведомую даль, Но так нескромно все в уединенье скромном, 8 Что стыдно мне и жаль. Пойдем ли по полю мы, чуждые тревоги, И радует ходьба, Уж кланяются нам обоим вдоль дороги 12 Чужие все хлеба. Идем

ли под вечер, избегнувши селений, Где все стоит в пыли, По солнцу движемся, — гляжу, а наши тени 16 За ров и в лес ушли. Всю ночь со всем уже, что мучило недавно, Перерывает связь, А звезды, с высоты глядя на нас так явно, 20 Мигают, не стыдясь.

118

VI Ласточки

Природы праздный соглядатай, Люблю, забывши все кругом, Следить за ласточкой стрельчатой 4 Над вечереющим прудом. Вот понеслась и зачертила, — И страшно, чтобы гладь стекла Стихией чуждой не схватила 8 Молниевидного крыла. И снова то же дерзновенье И та же темная струя, — Не таково ли вдохновенье 12 И человеческого я? Не так ли я, сосуд скудельный, Дерзаю на запретный путь, Стихии чуждой, запредельной, 18 Стремясь хоть каплю зачерпнуть?

119

VII Осень

Как грустны сумрачные дни Беззвучной осени и хладной, Какой истомой безотрадной 4 К нам в душу просятся они. Но есть и дни, когда в крови Золотолиственных уборов Горящих осень ищет взоров 8 И знойных прихотей любви. Молчит стыдливая печаль, Лишь вызывающее слышно, И, замирающей так пышно, 12 Ей ничего уже не жаль.

120

VIII Бабочка

Ты прав. — Одним воздушным очертаньем Я так мила. Весь бархат мой с его живым миганьем — 4 Лишь два крыла. Не спрашивай: откуда появилась? Куда спешу? Здесь на цветок я легкий опустилась, 8 И вот — дышу. На долго ли без цели, без усилья, Дышать хочу? Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья 12 И улечу.

121

IX На книжке стихотворений Тютчева

Вот наш патент на благородство, Его вручает нам поэт; Здесь духа мощного господство, 4 Здесь утонченной жизни цвет. В сыртах не встретишь Геликона, На льдинах лавр не расцветет, У чукчей нет Анакреона, 8 К зырянам Тютчев не придет. Но муза, правду соблюдая, Глядит: а на весах у ней Вот эта книжка небольшая 12 Томов премногих тяжелей.

122

X Полонскому

Спасибо! Лирой вдохновенной Ты мне опять напомнил дни, Когда, не зная мысли пленной, Ты вынес, отрок дерзновенный, 6 Свои алмазные огни. А я, по-прежнему смиренный, Забытый, кинутый в тени, Стою коленопреклоненный, И, красотою умиленный, 10 Зажег вечерние огни.