Вечерние огни

Фет Афанасий Афанасьевич

179

17 мая 1886

XXXIV

Есть ночи зимней блеск и сила, Есть непорочная краса, Когда под снегом опочила 4 Вся степь, — и кровли, и леса. Сбежали тени ночи летней, Тревожный ропот их исчез, Но тем всевластней, тем заметней 8 Огни безоблачных небес. Как будто волею всезрящей На этот миг ты посвящен Глядеть в лицо природы спящей 12 И понимать всемирный сон.

180

XXXV

Светоч

Ловец, все дни отдавший лесу, Я направлял по нем стопы; Мой глаз привык к его навесу 4 И ночью различал тропы. Когда же вдруг из тучи мглистой Сосну ужалил яркий змей, Я сам затеплил сук смолистый 8 У золотых ее огней. Горел мой факел величаво, Тянулись тони предо мной, Но, обогнав меня лукаво, 12 Они смыкались за спиной. Пестреет мгла, блуждают очи, Кровавый призрак в них глядит, И тем ужасней сумрак ночи, 16 Чем ярче светоч мой горит.

181

16 августа 1885

XXXVI

Нет, я не изменил. До старости глубокой Я тот же преданный, я раб твоей любви, И старый яд цепей, отрадный и жестокий, 4 Еще горит в моей крови. Хоть память и твердит, что между нас могила, Хоть каждый день бреду томительно к другой, — Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла, 8 Когда ты здесь, передо мной. Мелькнет ли красота иная на мгновенье, Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю; И нежности былой я слышу дуновенье, 12 И, содрогаясь, я пою.

182

2 февраля 1887

XXXVII

Светил нам день, будя огонь в крови… Прекрасная, восторгов ты искала И о своей несбыточной любви 4 Младенчески мне тайны поверяла. Как мог, слепец, я не видать тогда, Что жизни ночь над нами лишь сгустится, Твоя душа, красы твоей звезда, 8 Передо мной, умчавшись, загорится. И, разлучась навеки, мы поймем, Что счастья взрыв мы промолчали оба И что вздыхать обоим нам по нем, 12 Хоть будем врознь стоять у двери гроба.

183

12 июня 1887

XXXVIII

Вот и летние дни убавляются. Где же лета лучи золотые? Только серые брови сдвигаются, 4 Только зыблются кудри седые. Нынче утром, судьбиною горькою Истомленный, вздохнул я немножко: Рано-рано румяною зорькою 8 На мгновенье зарделось окошко. Но опять это небо ненастное Безотрадно нависло над нами, — Знать, опять, мое солнышко красное, 12 Залилось ты, вставая, слезами.

184

19 июня 1887

XXXIX

Я

тебе ничего не скажу, И тебя не встревожу ничуть И о том, что я молча твержу, 4 Не решусь ни за что намекнуть. Целый день спят ночные цветы, Но лишь солнце за рощу зайдет, Раскрываются тихо листы, 8 И я слышу, как сердце цветет. И в больную, усталую грудь Веет влагой ночной… я дрожу, Я тебя не встревожу ничуть, 12 Я тебе ничего не скажу.

185

2 сентября 1885

XL

Все, как бывало, веселый, счастливый, Ленты твоей уловляю извивы, Млеющих звуков впивая истому, 4 Пусть ты летишь, отдаваясь другому. Пусть пронеслась ты надменно, небрежно, Сердце мое все по-прежнему нежно, Сердце обид не считает, не мерит, 8 Сердце по-прежнему любит и верит. Тщетно опущены строгие глазки, Жду под ресницами блеска и ласки, — Все, как бывало, веселый, счастливый, 12 Ленты твоей уловляю извивы.

186

24 июля 1887

XLI

Через тесную улицу здесь в высоте, Отворяя порою окошко, Я не раз отдаваясь лукавой мечте, 4 Узнаю тебя, милая крошка. Все мне кажется, детски-застенчивый взор Загорается вдруг не напрасно, И ко мне наклоненный твой пышный пробор 8 Я уж вижу не слишком ли ясно? Вот и думаю: встретиться нам на земле Далеко так, пожалуй, и низко, А вот здесь-то, укрыт, в набегающей мгле, 12 Так привольно, так радостно близко.

187

6 июня 1887

XLII

Когда читала ты мучительные строки, Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом И страсти роковой вздымаются потоки, — 4 Не вспомнила ль о чем? Я верить не хочу! Когда в степи, как диво, В полночной темноте безвременно горя, Вдали перед тобой прозрачно и красиво 8 Вставала вдруг заря, И в эту красоту невольно взор тянуло, В тот величавый блеск за темный весь предел, — Ужель ничто тебе в то время не шепнуло: 12 Там человек сгорел?

188

15 февраля 1887

XLIII

Моего тот безумства желал, кто смежал Этой розы завои, и блестки, и росы; Моего тот безумства желал, кто свивал 4 Эти тяжким узлом набежавшие косы. Злая старость хотя бы всю радость взяла, А душа моя так же, пред самым закатом, Прилетела б со стоном сюда, как пчела, 8 Охмелеть, упиваясь таким ароматом. И, сознание счастья на сердце храня, Стану буйства я жизни живым отголоском. Этот мед благовонный — он мой, для меня, 12 Пусть другим он останется тонким лишь воском!