Вечная мерзлота
Шрифт:
Вопросы терзали и терзали, они были не к чекистам… Господь голодной смертью забрал у Валентина Романова жену и дочь, теперь же, руками тех же палачей, забирал и сына.
Истерзанная душа Валентина не могла этого принять.
19
Небольшой актовый зал Управления строительства был битком, сидели и на подоконниках, и даже на ступеньках. На сцене под большим портретом Сталина стоял стол президиума и красная трибуна с гербом СССР. Торжественное заседание было посвящено окончанию навигации и переходу на зимние условия строительства. За столом президиума заседало лагерное начальство и двое речников из руководства Енисейского пароходства.
В первых рядах сидели военные и флотские, кто-то и в парадной форме, в задних – гражданские. По одежде было понятно, что немногие из них вольные, большинство – лагерные придурки – руководители подразделений, нарядчики, бригадиры, бухгалтера.
Белов сидел во втором ряду у окна, рядом Грач в великоватом черном кителе, который он на реке не надевал, а берег пофорсить в поселке. Дома же старуха пересыпала его нафталином и прятала в сундук. Начальник Енисейского исправительно-трудового лагеря подполковник Воронов заканчивал свое выступление:
– За июнь-сентябрь для нужд строительства водным транспортом доставлено заключенных: в Ермаково – 11326 человек, в Янов Стан – 3432, в Туруханск – 504, в Игарку – 4602 человека.
Доставка ресурсов в июне и июле в Ермаково и Игарку велось крайне медленно. Управление пароходства, несмотря на обещание, выделило всего три специально оборудованные баржи и один крупнотоннажный лихтер. В собственном флоте Строительства 503 на сегодняшний день имеется 19 малосильных буксиров и 20 малотоннажных барж для местных перевозок.
Воронов деловито и с облегчением собрал бумажки доклада и посмотрел в зал:
– Об обеспеченности строительства ресурсами доложит начальник управления снабжения майор Клигман Яков Семенович. Прошу, товарищ Клигман.
Яков Семенович встал за трибуну. Если Воронов нависал над ней, то Клигман невысоко торчал головой и плечами, но, в отличие от Воронова в бумажки майор почти не заглядывал, только изредка улыбался виновато и громко сморкался в большой носовой платок.
– Добрый день, уважаемые товарищи! Поздравляю всех с безаварийным завершением навигации! – Яков Семенович осмотрел всех с таким видом, будто точно знал, что все люди братья. – Ресурсами Строительство 503 обеспечено удовлетворительно. Начнем с людских. Всего по плану требовалось 36 235 человек, фактически имеем 33 493. В том числе планировалось привлечь 3 674 вольнонаемных работника, имеем пока 2 487 человек. С заключенными лучше – из 30 тысяч плана, имеем 29234. Хуже обстоит дело с вооруженной охраной. По нормам мы должны были иметь 2 561 охранника, а в наличии только 1772. В связи с чем вынуждены привлекать самоохрану из заключенных, а вы сами знаете, что это за народ…
Клигман громко высморкался и продолжил:
– Что касается материально-технического обеспечения, то тут дела лучше. Дальше будут только цифры по основным позициям – первая план, вторая – фактически имеющиеся:
Автомашины грузовые 356 371
Тракторы 50 64
Экскаваторы 14 14
Станки 169 165
Электростанции 103 115
Бетономешалки 1 3
Насосы 75 111
Лошади 500 254
И наконец, паровозы серии ОВ были запланированы в количестве четырех, четыре и получили. Так же по плану получены сорок штук железнодорожных вагонов широкой колеи.
Грач устал уже от всех этих докладов и цифр,
В этой его гордости он спорил с маловерами, со всеми, кто сомневался или пытался опорочить успехи страны. В такие минуты Сан Саныч чувствовал себя настоящим человеком – он понимал, ради чего живет! Понимал гигантские размеры задач и планов, и ему просто жаль было тех, кто этого не понимает, кто свое личное ставит выше общего! Его старпом Захаров тоже был сомневающийся, не пошел на совещание, только усмехнулся и покачал головой… Ничего, они – хорошие люди, и старпом, и Романов, всё поймут со временем, и с Мишкой все будет нормально.
Сан Саныч с благодарностью поднял взгляд на портрет Сталина. Понимающие, мудрые глаза смотрели с портрета – Сталин был намного больше всего этого личного и мелкого! Сталин вел их этой трудной, но правильной дорогой. Человек рожден, чтобы преодолевать трудности!
Горчаков тоже присутствовал на совещании, почти случайно оказался. Он пристроился в дальних рядах среди таких же расконвоированных, слушал вполуха и глядел за окно. Там мужик запрягал в санки хорошего вороного коня. Конь не слушался, мужик терпеливо заводил его в оглобли… Горчаков раздумывал лениво, могут ли люди что-то сделать, если они не понимают, что делают? Если бы мужик не понимал, зачем все эти ремни и оглобли, то и не запряг бы, а если бы навертел абы как, то вороной и с места не сошел бы… На трибуне Клигман все докладывал, пытался шутить иногда… Вот умный дядька говорит правильные вроде слова, но не верит в них, – продолжал свои думы Горчаков. – И все, кто сидят в этом зале не понимают, зачем нужна эта дорога. Зачем все эти зимники по тайге и болотам, тысячи тонн гравия и песка? Зачем восемьдесят тонн рельсов на километр непонятно куда ведущего пути?
Почти сорок тысяч людей, неглупых и не уродов, вертятся, как мартышки в гигантском заполярном зоопарке по воле одного человека. Изображают, стараются угадать, чтобы было как-нибудь похоже на то, как он задумал… Он – с доброй улыбкой и вкусной трубочкой – на самом верху, возле него озабоченные генералы и маршалы, возле генералов – полковники и майоры, а ниже всех – копошатся неразличимые уже им, бесчисленные и серые, как вши, людишки.
Два здоровых бригадира втихушку играли рядом с Горчаковым самодельными картами в очко. Третий, за ними, торчал головой из заднего ряда, вел счет и записывал проигранные вещи.
– Еще!
– Дама!
– Еще!
– Туз! Перебор, сука! Сдавай! Пиши – носки шерстяные…
Горчаков подумал, что ему тоже нужны шерстяные носки к зиме, игрок рядом ловко, не мельтеша руками, тасовал колоду. Голос Клигмана звучал ровно, Горчаков прислушался.
– …отсутствие вольнонаемных специалистов для обслуживания механизмов вынуждает строительство использовать для этой цели квалифицированных заключенных (небольшими группами в 3-5 человек), что приводит к резкому повышению лимита охраны. – Майор приостановился, будто обдумывал следующую фразу. – Можно было бы расконвоировать таких заключенных, но большой процент контингента был завезен из тюрем и может быть расконвоирован только после отбытия двух третей срока. – Он опять призадумался и добавил негромко будто самому себе. – Хотя бывают исключения.